Последняя сделка

— В конце недели я собираюсь в Нью-Йорк. Если хочешь, я могу с ним поговорить.

— Спасибо. Это будет полезно.

Я попытался дозвониться Крэгу, но того «не было на месте», поэтому я оставил ему голосовое письмо, в котором информировал о своих действиях. Я прекрасно понимал его ярость, но не сомневался в том, что он скоро придет в себя. Особенно если я смогу раздобыть для него денег.

В комнату, насвистывая одну из своих любимых мелодий 80-х годов, вошел Джон. В руках он держал большую бутылку молока.

— Еще работаешь, Саймон? — спросил он.

— Боюсь, что так.

— Эй, а почему бы тебе не попросить Джона сделать инвестиции? — спросил Дэниел.

— Во что? — поинтересовался Джон.

— В «Нет Коп».

— Потенциально высокодоходный проект, и больше ста процентов своих инвестиций ты на нем ни при каких условиях не потеряешь.

— Не могу, — ответил Джон, усаживаясь на свое место.

— Почему? — спросил Дэниел.

— Мне нечего инвестировать.

— Брось, Джон. Неужели ты не можешь выделить какой-нибудь жалкий десяток миллионов?

— Когда ты наконец вколотишь в свою глупую башку, что папаша не дает мне денег? Для того чтобы получить от него хотя бы доллар, я должен вымыть его машину, — небрежным тоном произнес Джон. Мы много раз обсуждали этот вопрос, но Дэниел в отличие от меня не верил своему коллеге.

— А не мог бы ты предложить раскошелиться своему старику? Он вполне способен инвестировать собственные средства.

— Перестань, — взмолился Джон, глядя на пестревший цифрами биржевых котировок дисплей Дэниела. — Да, кстати, сколько бы ты ни пялил глаза на монитор, курс от этого не станет выше.

— Кто знает, — ответил Дэниел.

— Ты сейчас контролируешь по меньшей мере половину «Био один», — продолжал Джон.

— Увы.

— Почему увы? У тебя уже должен быть хороший навар.

— Я купил телегу этого дерьма по пятьдесят восемь.

— Уоррен Баффит мог бы тобой гордиться, — ухмыльнулся Джон.

— Курс выправится, — раздраженно бросил Дэниел. Телега дерьма, о которой говорил наш приятель, была не чем иным, как большим пакетом акций. После первоначальной публичной распродажи курс взлетел к небесам, увеличившись в четыре раза. В прошлом году рыночные цены за акцию доходили до шестидесяти долларов, но после недавнего спада, затронувшего весь сектор биотехнологий, курс заметно понизился.

— Несмотря на твою временную неудачу, наши славные партнеры вполне процветают. Как ты думаешь, сколько может стоить на рынке их доля?

— Примерно пятьдесят четыре миллиона долларов на всех, — без малейшей задержки ответил Дэниел.

— Пятьдесят четыре миллиона?!

— Абсолютно точно. В 1994 году «Ревер» инвестировала пять миллионов баксов. Сейчас они стоят примерно двести семьдесят пять миллионов. Партнеры получают двадцать процентов от прибыли. Вот тебе и пятьдесят четыре миллиона.

Дэниел был с цифрами на ты, и я полностью доверял его раскладу. «Био один» по успехам превосходил все остальные холдинги «Ревер». У нас были успехи — главным образом благодаря Фрэнку, — но имелись и провалы — в основном из-за авантюр Арта. Кроме того, мы располагали смешанным портфелем других более или менее приличных акций. Однако нашим бесспорным достижением был проект, связанный с «Био один».

Пятьдесят четыре миллиона на пятерку партнеров! Большая часть этих миллионов перейдет к Джилу. Солидная часть достанется Арту, который стоял у истоков проекта, хотя все остальное, к чему он прикасался, превращалось в прах. Фрэнк тоже не будет обделен. Новые партнеры Дайан и Рави получат, естественно, гораздо меньше.

Ни один из сотрудников «Ревер» еще никогда не становился партнером, и я отчаянно пытался положить конец этой традиции.

— Саймон, какие чувства ты испытываешь, имея тестя, который стоит много миллионов долларов? — спросил Дэниел.

— Вся эта прибыль пока на бумаге, — ответил я. — И кроме того, у меня создалось впечатление, что в данный момент я не являюсь его любимым зятем.

— У меня почему-то сложилось точно такое же впечатление, — мрачно усмехнулся Дэниел:

— А как Лайза оценивает деятельность «Био один»? — вступил в беседу Джон.

— Не очень высоко, — ответил я.

— Но почему?

— Одна из ее подруг там работает и ненавидит эту компанию. Если ей верить, то технический директор фирмы Томас Эневер тот еще подонок. Ты знаешь, что этот австралийский терьер установил на фирме режим тотальной секретности? Этот парень единственный, кому известно все, что происходит в компании.

— Думаю, Лайза ошибается, — сказал Дэниел.

Я лишь пожал плечами. «Бостонские пептиды» была значительно меньше, чем «Био один», они не являлись конкурентами, хотя и работали в одном поле. Однако у Лайзы сложилось резко отрицательное мнение о жемчужине в нашей короне.

— Эневер — блестящий ученый, — продолжал Дэниел. — Слегка псих, конечно, но исследователь классный.

— Охотно верю, поскольку в биотехнологии ничего не смыслю.

— Так же, как и Арт, — со смехом сказал Дэниел. — Но это оказалось его единственным инвестиционным проектом, который принес плоды.