Последняя сказка цветочной невесты

Было рано, и море казалось расплавленной сталью. Когда я смотрела на воду, мне показалось, что я увидела, как волны рассекает чешуйчатый хвост русалки. Тати провела нас от парома к элегантному чёрному автомобилю, в котором пахло клеем, герметиком и искусственными цветами.

Через час поездки на машине мы прибыли ко входу в авиационный ангар, где нас ждала ещё одна гладкая машина.

– Ждите здесь, – сказала Тати, похлопала себя по сумочке и улыбнулась. Её головной платок был цвета небесной синевы и гармонировал с шарфом, накинутым на шею поверх плаща. – Я просто отдам им документы, и мы отправимся в путь.

Я сжала руку Индиго, и она улыбнулась мне в ответ.

– Знаешь, всё не так, как ты себе представляешь, – сказала Индиго, прислонившись ко мне. – Париж скучный. Совсем не как здесь. Я была там кучу раз в детстве. – Она поморщила нос. – И там плохо пахнет.

Я кивнула, не вполне слушая. Наблюдала, как Тати роется в сумке, стоя перед двумя мужчинами, одетыми в тёмно-синюю форму. Пилот стоял рядом с ними и хмурился, переводя взгляд с машины на самолёт. Глаза Тати распахнулись. Я не слышала, что она говорила, указывая на сумку и на машину, а потом подняла руку и быстро вернулась к нам.

Тати открыла дверцу с напряжённой улыбкой…

– Простите, девочки, – быстро проговорила она. – Я знаю, что прошлой ночью проверила всё трижды, но паспорт Лазури, видимо, выпал у меня из сумки. – Тати покачала головой, и словно холодная рука сжала моё сердце. – Мы вернёмся и поищем его, ладно? Не волнуйтесь.

Но я видела напряжённые морщинки, собравшиеся вокруг её глаз. Мы сели в машину. Индиго зевнула и устроила голову у меня на коленях. Я поморщилась. Её череп казался свинцовым, отягощённым всей её силой. Мне казалось, что у меня треснут кости.

Пока мы ехали, Тати продолжала болтать.

– Ты точно не могла случайно переложить паспорт? – аккуратно спросила она. – Я не буду сердиться. Знаю, как он тебе нравился. Может, ты случайно взяла его с собой?

Я покачала головой. Голова Индиго у меня на коленях была настолько неподвижной, что я прислушивалась, дышит ли она вообще. Тати вздохнула и развернулась на своём сиденье. Я коснулась плеча Индиго, но она не шелохнулась. Может быть, она уснула, но изгиб её шеи казался чрезмерно напряжённым, а моё колено она сжимала так крепко, что побелели костяшки пальцев. Я не могла сказать, пыталась ли она удержать на месте своё тело или моё.

Когда в поле зрения показался Дом Грёз, к горлу у меня подкатил комок.

Индиго пошевелилась, зевнула, глядя в окно ясным взглядом.

– Дома, – вздохнула она. – Пойдём, Лазурь. Всё будет хорошо, обещаю.

Я потрясённо последовала за ней. Эта магия Индиго, связывающая время, играла с моими ощущениями. Дом казался таким маленьким, что мог бы уместиться у меня в ладони. Гортензии на лужайке были словно вылеплены из сахарной пасты. Солнечный свет казался фальшивым – небрежным мазком дешёвой кисти. Тати шла за нами, всё так же сжимая сумочку.

– Я пойду посмотрю наверху, – сказала она. – Мы ещё успеем вовремя вернуться в ангар…

– У меня есть кое-что получше, – сказала Индиго, схватив меня за руку.

Мы с Тати последовали за ней по коридору, мимо кухни в Комнату Тайн. Внутри патефон играл тихую музыку аккордеона. Головы животных были обвиты розовой бугенвиллеей, и плющ тянулся по костям с другой стороны стены. Стол был накрыт мясными и сырными нарезками, макаронами[16] цвета пастели и петифурами[17].

– Voilà, – сказала Индиго, садясь. – Гораздо лучше, чем то, что вы найдёте во Франции.

Я уставилась на челюсти крокодила, подпёртые розовыми цветами. Воздух казался приторно-сладким, и сыр покрылся капельками влаги. Тати рядом со мной выронила сумочку.

– Индиго, что это? – спросила она чуть слышно.

– Я подумала, что раз уж мы не можем поехать в Париж, мы можем привезти Париж сюда, – жизнерадостно сказала она. – Видите? Так гораздо лучше.

Я рухнула на стул, который Индиго выдвинула передо мной. Комната поплыла, стала полупрозрачной, и в бреду мне показалось, будто я вижу край Иного Мира, будто он не растворяется в светлячках и бесконечных сумерках, но спотыкаясь исчезает в конце дорожки перед домом Индиго.

Тати была глубоко поражена.

– Но как…

– Я попросила капитана парома послать весточку, – сказала Индиго, глядя на меня. – Не хотела, чтобы ты грустила, Лазурь. – Её голос упал до шёпота. – Не беспокойся, мы всё ещё сумеем собрать все эти истории, как монетки. И я обещаю, я не позволю нам стать Сьюзен Изгнанницами. – Она подняла взгляд на Тати, и в её глазах загорелся огонёк. – Давай, Мама-Кошка. Садись. Ешь.

Тати выдвинула стул. Она не разговаривала, просто неотрывно смотрела на тарелки.

Тати сказала, что поищет мой паспорт, но если и нашла его, то мне об этом так и не сказала. Машину отослали, багаж быстро распаковали, и мы больше не говорили о поездке.

Глава восемнадцатая Жених