Последняя сказка

Тот выглядел опрятно и будто бы более здоро́во, чем прежде. Гвардеец уверенной походкой вошел в помещение, оглядывая комнату и саму принцессу. Опомнившись, он склонил голову и пробормотал:

– Ваше Высочество.

Все еще не привык, что перед ним была не какая-то девчонка, а наследница престола.

Она встала и протянула руку. Не по этикету, но когда встречаешься с человеком, не единожды спасшим тебе жизнь, хочется отбросить церемонии. Он посмотрел на ее ладонь, а затем ответил рукопожатием.

Омарейл предложила ему присесть в кресло для гостей.

– Как дела, Пилигрим? – поинтересовалась принцесса. – Ты выглядишь… бодро.

– Меня повысили и перевели на службу в Астрар. Я так понимаю, не без вашего участия. Так что теперь могу оставить работу в полях под прикрытием и осесть.

Она кивнула, не сумев сдержать улыбку: кажется, он действительно был доволен новым положением вещей.

– Как Буря?

Пилигрим криво усмехнулся:

– У нас было двустороннее соглашение. Она тоже… осела. Просила, кстати, передать благодарность за новую лодку. Дом на воде, а не лодка, я бы сказал. Буря назвала ее «Принцесса».

Это тронуло Омарейл. Но она не успела выразить свои эмоции, так как Пилигрим поправил форму гвардейца и спросил:

– Но вы вызвали меня не для праздных бесед, Ваше Высочество?

Она кивнула:

– У Ила Белории есть к тебе просьба. Он хочет с тобой встретиться. Прежде чем соглашаться, сообщи мне, что за просьба. Хорошо?

Пилигрим не стал задавать лишних вопросов, и Омарейл дала ему адрес, по которому можно было найти Патера Нортастера.

Чуть позже ей пришла записка, содержание которой в точности соответствовало ожиданиям принцессы. А уже к вечеру Бериот покинул Орделион.

– Не понимаю, куда он так срочно сорвался, – вздыхала за чаем Севастьяна. – У него нечасто возникают такие незапланированные дела. Обычно он расписывает все в своем ежедневнике на три месяца вперед.

Госпожа Дольвейн, которая на той неделе отдыхала в Клоустене, вернулась с курорта раньше, чем планировала, сославшись на плохую погоду. Было трудно представить плохую погоду в Клоустене, где большую часть времени светило солнце. Но кто же станет проверять и тем более спорить?

Омарейл догадывалась, что эта женщина контролировала все, что происходило во дворце, поэтому ничуть не удивилась такому поспешному возвращению. Сова тщетно пыталась выяснить, куда делся ее старший сын. Но вскоре узнала ответ.

Бериот вернулся на третий день и сразу отправился к Омарейл, застав ее в рабочем кабинете. Туда же он пригласил Сову. Войдя, та вопросительно взглянула на принцессу, но, по легкой растерянности на лице Омарейл, поняла, что ответ получит не от нее.

Бериот встал у окна, сложив руки за спиной и задумчиво глядя вдаль. Сова села на место для посетителей, гордо выпрямившись.

– Я познакомился с Эддарионом. Он все мне рассказал, – произнес наконец Бериот.

Омарейл перевела взгляд на лицо госпожи Дольвейн. Та на мгновение сжала челюсти, крылья носа раздулись, глаза метнулись в одну сторону, затем в другую. Так выглядел страх или ярость?

Принцесса молча наблюдала. Она пока не знала, почему Бериот решил поговорить втроем, но была этому рада, так как могла быть в курсе происходящего.

– Говори конкретнее, Бериот, – потребовала Сова, – что ты понимаешь под словом «все».

Советник резко развернулся.

– А что ты под этим понимаешь? – с нетипичной для него язвительностью спросил он. – Я не знаю, может быть, есть что-то еще, чем он решил не делиться. Если так, сейчас будет самое время выложить карты на стол: ты организовала ограбление? Убила кого-то?

– Не смогла, – пробормотала принцесса, скорее для Совы, чем для Бериота.

Но та не обратила внимания, встав и холодно улыбнувшись сыну.

– Бериот, дорогой, переходи к делу.

Он нахмурил брови, несколько секунд глядя на мать, а затем резко отвел взгляд, вероятно, вспомнив, что так она могла читать его эмоции. Советник прошелся по комнате, затем спросил:

– Эддарион продемонстрировал мне свой дар. Это правда, что ты тоже таким обладаешь?

Повисла небольшая пауза.

– Я намеренно затеял этот разговор в присутствии принцессы, чтобы у тебя не было возможности солгать мне и заставить поверить в свою ложь, – пояснил он, видимо, предположив, что Сова пыталась придумать, как выкрутиться.

Она фыркнула:

– Поверь, у меня всегда есть возможность солгать. Только с тобой, сын мой, я ею никогда не пользовалась. Из всех людей с тобой я всегда была честна.

Бериот яростно шагнул к ней, его глаза горели гневом.

– Насчет Норта тоже?

Сова выдержала его взгляд, даже не вздрогнув, когда он приблизился. А вот Омарейл стало не по себе. Принцесса не ожидала такой эмоциональной реакции от вечно холодного Советника.

– Насчет Норта тоже, Бериот. Ты, вероятно, не помнишь, но я никогда ничего не говорила тебе про него. Твой отец и тетя сообщили новости. Я же ни разу не обмолвилась о том, что случилось.

Он тяжело задышал, его пальцы конвульсивно сжали воздух.

– Какая находчивость! – процедил он сквозь зубы.

Советник снова прошел к окну, силясь усмирить гнев.