Последняя схватка

Но невольно отступившая Фауста уже пришла в себя, и у нее молнией сверкнуло в мозгу:

«Король!.. один… вернее, почти один… на этой пустынной набережной!.. И так близко… стоит только руку протянуть… Само небо посылает его мне… Живым он отсюда не уйдет!»

И не успели Витри и гвардейцы выполнить распоряжения короля, как Фауста уже принялась осуществлять свой новый план. Вложив шпагу в ножны, она заявила:

— Мы не смутьяны. Мы подчиняемся приказу Его Величества.

В то же самое время она нащупывала что-то у себя под камзолом.

— Сдать шпаги, — скомандовал Витри, обманутый ложной покорностью пленников.

Вдруг Фауста коротко свистнула и, выхватив из-за пазухи кинжал, бросилась на короля, поглощенного беседой с Вальвером.

Ее люди немедленно устремились вперед, быстро проскользнули мимо повозки и исчезли в темноте, словно тени, оставив Фаусту одну, будто этой женщины для них просто не существовало. Все это произошло в мгновение ока.

Фауста же подскочила к королю, занеся на бегу кинжал. Она рассчитывала молниеносно поразить юношу, а потом присоединиться к своим людям и раствориться вместе с ними во мраке ночи.

Герцогиня продумала все до мелочей и нанесла точный удар.

Но женщина забыла о Вальвере — а тот, разговаривая с королем, зорко следил за Фаустой…

Как в кошмарном сне, король увидел блеск короткого клинка, молнией сверкнувшего у него перед глазами. Людовик понял, что это конец. Инстинктивно отшатнувшись, он зажмурился. И почти сразу открыл глаза, удивляясь, что все еще жив. Он отскочил назад, и его подхватил немного замешкавшийся Люинь.

Вальвер же подоспел вовремя: он перехватил разящую руку и отвел от короля смертоносный клинок. Оказавшись в железных тисках, Фауста не могла сдвинуться с места. Она снова попала в плен — второй раз за одни сутки. А Вальвер приговаривал:

— Тихо, тихо! Разве так можно! Нельзя покушаться на жизнь Его Величества!

— Проклятье! — прорычала Фауста.

— Держите его, граф!.. Вперед, Витри! — скомандовал король.

Фауста никак не могла вырвать свою правую руку из стальных пальцев Вальвера — так же, как этим утром не сумела ускользнуть от Пардальяна. Но неожиданно женщина перехватила кинжал в левую руку и Вальвер не успел отклониться…

Лезвие вонзилось в руку, клещами сдавившую запястье Фаусты. Вальвер не издал ни звука. Но от боли граф невольно чуть разжал пальцы. Фауста резко дернулась, вырвалась на волю и одним махом прыгнула в реку.

Все четыре гвардейца убежали ловить бандитов, но тем удалось уйти… Короля окружали только Вальвер, Витри, Люинь, Ландри Кокнар и владелец повозки.

— Взять его! Взять! — закричал король. — Там, внизу, привязаны лодки. Он, верно, угодил в одну из них. Может, и ноги себе переломал.

Ландри, Витри и Люинь устремились к Сене. Ландри даже влез в одну из многочисленных лодок, стоявших на приколе. Но Фауста исчезла. Исчезли и ее люди.

Король отказался от мысли продолжать поиски. Он предпочел позаботиться о том, чтобы столь нежданно доставшееся ему сокровище было перенесено в надежное место. На это ушло полчаса. Затем Людовик захотел вознаградить крестьянина и Ландри за мужество, проявленное ими в схватке с негодяями. Любезно поговорив с возницей и Кокнаром, король вручил крестьянину тугой кошель с золотыми монетами, и тот отправился восвояси, совершенно одурев от счастья. Детину распирала гордость… А Ландри Кокнару Людовик подарил золотую цепь: слуга Одэ просиял, прикинув, что она может стоить от трех до четырех тысяч ливров.

Потом король отвел Вальвера в свой маленький кабинет и заперся там с гостем. Эта необычайная аудиенция продолжалась более часа. Ландри ждал хозяина на заднем дворе. Вальвер спустился туда, дрожа от радостного возбуждения. Пока господин и слуга были в Лувре, оба хранили молчание. Но стоило им оказаться на пустынной набережной, где никто не мог их подслушать, Ландри поспешил задать вопрос, который давно не давал ему покоя.

— Я вижу, сударь, вы прямо сияете, — проговорил верный оруженосец. — Похоже, этот долгий разговор принес вам богатство, за которым вы так давно гонялись, так?

— Богатство и счастье, Ландри! — ответил Вальвер со смехом. — Знаешь, что мне пообещал король?.. Ни за что не догадаешься: он обещал, что попросит для меня руки моей любимой Флоранс у господина д'Анкра, который, как пояснил Его Величество, не сможет ему отказать.

— Стало быть, король знает?.. — воскликнул изумленный Ландри Кокнар.

— У меня сложилось впечатление, что ему известно гораздо больше, чем можно подумать, — медленно произнес Одэ. — Да это и понятно: он виделся сегодня с господином де Пардальяном.

— Так вот оно что! — ухмыльнулся Ландри. — Значит, именно поэтому, все тщательно подготовив, господин шевалье возложил доставку золота на вас?

— Да, — кивнул Вальвер, сдерживая волнение, — именно поэтому он строго запретил мне упоминать его имя. Он хотел приписать мне все заслуги, чтобы добиться для меня того, к чему я так стремлюсь… Ведь он потребовал от короля, чтобы тот навязал свою волю Кончини… И настоял-таки на своем… Он поступил как любящий отец.