Последняя схватка

Настроение у Вальвера было прескверным: он так и не увидел свою любимую Флоранс, а ведь только за этим граф и явился в Лувр.

Ему так хотелось встретиться с ней, что, когда он собирался во дворец, эта надежда незаметно переросла в уверенность: да, черт побери, он увидит Флоранс к поговорит с ней. Если бы Одэ хоть немного подумал, то сразу понял бы, что для таких надежд нет никаких оснований. Не требовалось большого ума, чтобы сообразить: королева, а если не ока, так семейство Кончини будет держать Флоранс взаперти и позаботится, чтобы никто не пронюхал, где она находится.

Да, если бы Одэ пораскинул мозгами, ему давно все стало бы ясно и он нее был бы так жестоко обманут своих ожиданиях и не погрузился бы сейчас в пучину мрачного отчаяния. Вот только где это видано, чтобы влюбленные рассуждали здраво? Вальвер же не только не рассуждал, ко еще и распалял себя призрачными надеждами. Тем ужаснее оказалось разочарование.

В довершение всего старый друг Вальвера Пардальян беседовал с королем. А шевалье был единственным человеком в этой блестящей толпе, с которым можно было поделиться горем, поговорить о возлюбленной… Но сейчас Одэ не мог излить Пардальяну душу — и это обстоятельство окончательно добило графа.

Однако Вальвер взял себя в руки, рассчитывая, что шевалье быстро освободится. И восторженно приветствовал короля, о чем мы уже знаем. Милостивое внимание монарха несколько утешило Одэ. Но, к несчастью, аудиенция, которую Людовик XIII на глазах у всего двора дал Пардальяну, изрядно затянулась. Вальвер снова помрачнел и постепенно впал в беспросветное отчаяние. Внутри у графа все клокотало, ему необходимо было выплеснуть свои чувства…

И тут вошел Роспиньяк. Погруженный в сладостные мечты о предстоящей расправе, он просто не заметил Вальвера, А вот тот-то его не упустил, Одэ забыл обо всем на свете — о своем горе, о том, где он находится и кто его окружает… Граф не думал больше— ни о короле, ни о Пардальяне. В мозгу Вальвера крутилась одна мысль.

«Черт возьми, этот негодяй очень кстати… Вот на нем-то я и отыграюсь!»

Не долго думая Одэ сорвался с места и вихрем подлетел к капитану маршальской гвардии. Два прыжка — и Вальвер преградил дорогу Роспиньяку; тому пришлось остановиться.

— Эй, Роспиньяк, куда торопишься? — гаркнул молодой граф. — Да ты просто сияешь от радости! Сразу видно, что напакостил! Ты ведь большой мастак по этой части, а?

— Вы с ума сошли! — аж подпрыгнул Роспиньяк. — Это вам не улица! Вы что, забыли, где находитесь?

На них стали обращать внимание. Роспиньяк побледнел от ярости и до крови закусил губу. Он ответил Вальверу свистящим шепотом, надеясь, что и противник заговорит потише.

Роспиньяк попытался проскользнуть мимо Одэ, чтобы избежать драки в присутствии короля, но Вальвер крепко ухватил капитана за плечо и закричал еще громче:

— Я-то ничего не забыл! А вот ты. похоже, запамятовал, что негодяям вроде тебя здесь не место! Я тебя не пущу! Я просто вышвырну тебя отсюда, как вышвыривают негодного лакея.

На этот раз слова Вальвера услышали все, Даже король, который, как мы уже видели, повернулся в ту сторону, откуда доносился шум.

Людовик сразу узнал Роспиньяка, которому никак не удавалось сбросить с плеча тяжелую руку Одэ, В глазах у венценосного подростка вспыхнули недобрые огоньки, и он немедленно перевел взор на маршала д'Анкра.

Пардальян тоже быстро разглядел споривших мужчин. Он слегка нахмурился. Сразу оценив, к каким последствиям может привести безумная выходка Вальвера, шевалье подумал:

«Какое счастье, что я здесь и что король нуждается во мне. Иначе этот сумасшедший бы погиб… Юный король не посмел бы оградить его от мести флорентийца».

— Это ведь один из дворян монсеньора д'Анкра позволяет обращаться с собой таким образом? — спросил Людовик XIII с деланным безразличием.

Приближенные короля были рядом. И Люинь, злорадно улыбаясь, ответил Его Величеству:

— Это — начальник маршальской охраны, сир. Да на нем просто лица нет! Ну и Роспиньяк!

— Вы только посмотрите на маркиза д'Анкра! Он позеленел от злости!

— Так и желтуху подхватить недолго!

— Чтоб ему от нее и сдохнуть!

— И избавить нас наконец от своей особы!

— По-моему, этот смелый дворянин тысячу раз прав: барон де Роспиньяк — редкостный мерзавец и ему не место в королевском дворце!

— В Бастилии ему место, вот где!

— Давно пора вышвырнуть его отсюда!

— Со всеми приспешниками!

— А начать с хозяина:

Все эти соображения дворян из королевской свиты сталкивались, пересекались, перемешивались, разили наповал Кончини и его свору. Каждый старался ввернуть ядовитое словечко, каждый стремился угодить государю.

В любом другом случае король дал бы знак капитану своих гвардейцев, и тот немедленно прекратил бы этот невиданный скандал, арестовав наглецов и упрятав их за решетку, чтобы они могли хорошенько поразмыслить на досуге и раз и навсегда понять, что негоже буянить в королевском дворце и тем более — в присутствии монарха. Это грозило смертью.