Последняя ставка

– Возможно, я с перепугу шарахаюсь от теней, – ответил Крейн, как раз докопавшись до завернутых в рубаху своего револьвера.357 и револьвера Мавраноса калибра.38, – но почему бы тебе не свернуть на обочину и не позволить этому «Камаро» и вон тому автобусу обогнать нас, если у них возникнет такое желание. – Он снова устроился на сиденье и развернул оружие.

Мавранос взглянул на то, что лежало на коленях у Крейна, и удивленно вскинул брови.

– И куда же я сверну? Обочина – голый гравий. Пока я буду тормозить, чтоб можно было съехать с шоссе, они или обгонят нас, или уткнутся носом в выхлопную трубу.

Крейн несколько секунд молча смотрел вперед, а потом ткнул пальцем.

– Видишь там пологий съезд на грунтовую дорогу, а? На нее можно свернуть, особо не притормаживая. И если это и впрямь плохие парни, на грунтовке мы сможем оторваться от них. У обоих подвески ниже, чем у твоей тачки.

– Черт, – бросил Мавранос. – Надо было мне послать Венди еще пять «штук». – Он наклонился, взял револьвер и сунул его за пояс.

Съехав с асфальта, пикап так подпрыгнул на широких шинах, что домкрат, запасное колесо, ящик с инструментами взлетели высоко в воздух и тяжело грохнулись на дно кузова, а Крейна швырнуло вперед, грудью на «торпеду», и он так стиснул револьвер, что чуть не выстрелил. Машину швыряло во все стороны, и Мавранос напряженно смотрел вперед прищуренными глазами и громко ругался.

Крейн, ухватившись за спинку сиденья, взглянул назад, где клубился мощный шлейф пыли, поднятой колесами машины, и в первый момент ему показалось, что обе машины проехали мимо по шоссе, и он открыл было рот, чтобы сказать Мавраносу, что можно притормозить, но тут же увидел, что в пыли блеснул нос «Камаро».

И снова его рука спазматически дернулась, и он чуть не выстрелил из револьвера.

– Они на хвосте! – Ему пришлось орать, чтобы перекричать какофонию грохота и треска. – Гони!

Мавранос кивнул и покрепче вцепился в «баранку». Они мчались по какому-то ненаезженному проселку, ведущему в пустыню, с поистине бешеной для такой дороги скоростью.

Крейн снова оглянулся. «Камаро» немного отстал; его подвеска плохо годилась для такой неровной дороги. Микроавтобус тоже свернул с шоссе и переваливался по ухабам уже на заметном расстоянии. Высокий трехногий плюмаж пыли протянулся на юг.

Особенно сильный толчок стукнул Крейна о дверь, и он, встряхнув головой, снова уставился сквозь треснутое стекло на дорогу. Слева тянулся овражек, а справа плавно повышалась равнина. Дорога же уходила вперед, как прочерченная карандашом по линейке, и он подумал, что она, возможно, тянется до 15-го шоссе. Они с Мавраносом наверняка смогут далеко оторваться от преследователей, если, конечно, у пикапа не лопнет шина или не сломается полуось.

Даже сквозь грохот хлама в пикапе он услышал тяжелый гром ружейного выстрела.

– Быстрее! – заорал он и, ухватившись за ручку стеклоподъемника, начал открывать окно, рассчитывая выстрелить в «Камаро». Но машину так швыряло, что он с трудом ухитрялся поворачивать ручку, и стало ясно, что у него, при такой тряске, будет очень мало шансов попасть в преследователя, а если все же придется остановиться, каждый патрон будет на счету.

Прогремел следующий гулкий выстрел; одновременно с ним громко хлопнуло под кормой автомобиля, и мчащуюся вперед машину поволокло боком влево по песчаной дороге, еще сильнее затрясло и накренило; Крейн уперся свободной рукой в «торпеду», а ногами – в пол, уверенный, что автомобиль сейчас опрокинется. Мавранос, напрягая все силы, вцепился в руль и выворачивал его направо, стараясь удержать машину на колесах.

– Пробил заднюю шину, – выдохнул Мавранос, сумев, в конце концов, выровнять машину и нажав на тормоз, отчего автомобиль снова занесло и развернуло носом к склону и кормой к оврагу.

Мавранос переключил рукоять коробки передач на стояночное положение, и они с Крейном выскочили наружу.

Крейн не знал, что предпринял Мавранос; сам он поспешил укрыться у переднего бампера, скорчился, кашляя от едкой пыли и водя из стороны в сторону над горячим капотом стволом взведенного револьвера.

В голове у него эхом отдавались не два прогремевших только что выстрела, а тот, который прозвучал три дня назад. «Боже, отдай мне толстяка, – молился он, – а потом делай со мною, что хочешь».

– Стоять! – раздался из непроглядного облака пыли резкий чуть сдавленный возглас. – Полиция, лейтенант Фритс! Крейн и Мавранос, отойдите от машины, руки на голову!

Ветерок немного разогнал пыль, и теперь Крейн видел Мавраноса – тот, отступив от заднего бампера, тяжело плелся в сторону овражка, держа пустые руки над головой.

Крейн опустил оружие и выпрямился.

Теперь можно было смутно разглядеть и очертания «Камаро», и человеческий силуэт возле автомобиля.

– Крейн! – снова прозвучал голос. – Отойти от машины, живо!

Крейн неуверенно отступил из-под прикрытия капота и сделал два шага вниз по склону. Револьвер он так и держал в опущенной руке; дуло оружия смотрело в землю.