Последняя страна

Он думал о том, как совершить побег. Бежать… он понимал, что если не сделает это, то покроет себя позором[62]. Но пока — возможности не было. Стены зиндана, куда его кинули — шли вверх даже под небольшим отрицательным углом, земля была такая, что даже при наличии ножа — вырубить или выкопать ступеньки в ней было невозможно — она была настолько высушена, что крошилась и осыпалась в руках. Когда его вели на допрос — его сопровождали не меньше четырех человек, причем все они были не белыми, а какими-то аборигенами. Один раз — он пытался заговорить с ними по-английски — за что получил несколько ударов прикладами по спине и голове. Его поразили озлобленные глаза этих маленьких дикарей…

И вот — в один день… точнее в один вечер, один из сосчитанных вечеров, количество которых он держал в своей памяти и повторял, чтобы не сойти с ума — ведший в его узилище люк открылся. Он встал, ожидая, что внутрь чего-то спустят — но вместо этого вниз сбросили что-то вроде большого и тяжелого мешка. Он гулко плюхнулся оземь, Шаховской прижался к стене, выставив руки на уровень живота для защиты и ожидая всего, чего угодно — но это был всего лишь человек. Избитый человек…

Люк закрылся — и звезда, освещавшая на мгновение его путь — стала опять не видна…

Он осторожно подошел к человеку, перевернул его, всмотрелся… и даже ощупал лицо. Нет, это не один из его людей. Совершенно незнакомый человек.

Но так как воспитание заставляло его помогать даже незнакомым людям — он подтащил незнакомца к стене и устроил поудобнее. Сам лег спать в другом углу узилища…

* * *

Проснулся он от кошмара.

Сначала — ему показалось, что кошмар продолжается… в кошмаре он видел, как он провалился в болото. Такие опасные, гнилые заболоченные места в верховьях Нила… там может засосать корову, а человека — запросто. Он бился… но делал этим себе только хуже и хуже. Провалившись в трясину по грудь, он бессмысленно хватался за камышовые стебли и понимал, что все кончено. Хотел кричать…дать знать пацанам, с которым он пришел, чтобы попробовать тут порыбачить — но вместо крика из горла доносилось лишь шипение. Потом — вдруг сэр Роберт понял, что его и в самом деле душат…

Из глаз — сыпались искры, но он был сильнее того, кто провел в заключении уже не одну неделю и потому мог еще сопротивляться. Он дернулся, схватился руками за руки того, кто его душил, попытался разомкнуть замок… не получалось. Тогда он уперся ногами в стенку узилища — и дернулся изо всей силы. Его убийца — потеря устойчивость, и это дало ему шанс. Сэр Роберт — дважды ударил его локтем, а потом — ему все-таки удалось разомкнуть захват. Примерно представляя, где находится голова его врага — он дважды пробил по ней боксерским хуком. Затем — глубоко вздохнул и закашлялся. Горло болело как будто он хлебнул спирта — и все происходило в полной тишине…

— За что… — спросил он по-английски

Противник не ответил, он тяжело дышал где-то рядом.

— Ты… ублюдок… за что?

…

— Спи… еще раз попробуешь… я тебя убью… понял…

Противник снова не ответил.

— Убью…

Сэр Роберт оперся спиной о стенку зиндана — и закрыл глаза…

* * *

Утро — давало о себе знать лучиком солнца, пробивающимся сквозь импровизированный люк. Наверху — слышались отрывистые крики команд, и даже одиночный выстрел — очевидно, что кто-то проверял оружие на пригодность. Никому не было дела до двух арестантов, сидевших в зиндане — гуркхи никогда не интересовались делами англичан и не спрашивали, что происходит. Что должно происходить — то и происходит…

Сэр Роберт — впервые получил возможность рассмотреть русского. Среднего роста, обросший бородой, загорелая кожа… такая бывает, если долгое время проводишь на местном солнце. Моложе его, наверное — хотя не факт. Рваная одежда, похоже военная — но на форму не похожа. Сэр Роберт помнил правила — тот, кто при взятии в плен не был одет в форму регулярной армии, не подпадает под действие Женевской конвенции и сторона, пленившая этого солдата, имеет право делать с ним все, что сочтет нужным. Русский это, наверное, тоже знал.

Голова после вчерашнего болела и горло тоже…

— Зачем ты пытался убить меня? Что я тебе сделал?

Русский ничего не ответил, только зло посмотрел.

— Ты дезертир?

…

— Имей в виду, я ничего не имею против тебя и ничего про тебя не знаю. Мне плевать, кто ты и что ты сделал. Но попробуешь еще раз… и тебе крышка. Я тебя убью… даже если меня потом повесят. Понял?

Русский — опять ничего не ответил.

* * *

Через некоторое время… а время тут текло медленно… чертовски медленно — к яме подошли гуркхи и выкликнули русского на допрос. Сэр Роберт остался сидеть в яме… а через несколько минут он увидел улыбающуюся рожу Баскомба, присевшего над ямой.

— Как дела?

— Скверно… он пытался меня убить ночью.

— Убить? За что?!

— Подозревает, наверное, что я работаю на тебя.

— Он что-то сказал тебе?

— Нет… даже то, за что он меня хотел убить. Он не из разговорчивых…

— Я поставлю пост у ямы.

— Перестань — сэр Роберт откашлялся — перестань нести чушь. Как только ты выставишь пост, он все поймет…

— Но он пытался тебя убить! Он русский террорист!

— Это… мои проблемы.