Последняя страница осени

Ключик подошел. Помедлив, Толя открыл и снял замок. За дверцей была непроглядная темнота, в которой очень хотелось угадать ход в винный погребок. Пока он принюхивался, издалека послышались голоса. Толя пошарил рукой – вокруг тепло и сухо. Осторожно просунув голову, он увидел поодаль высокую картонную коробку, в каких привозят бутылки с импортным вином. Чтобы её достать, нужно было вползать целиком. Решившись, Толя протиснулся в проем. Потрогать коробку не удалось, это был обман зрения. Нервно усмехнувшись, Толя развернулся обратно. Ход в квартиру отсутствовал. Тогда он подумал, что дверца захлопнулась, и стал шарить в поисках стены. Но и стен не оказалось. Были только теплый каменный пол и низкий потолок, позволявший двигаться по-собачьи на четвереньках.

– Глупости, – неуверенно сказал Толя, – разве можно заблудиться под раковиной?

Получалось, что можно. Не успел он как следует ужаснуться, вдалеке опять почудились голоса. Осторожно проползая в их сторону, Толя оказался у стены с металлической вентиляционной решеткой. В неё задувал сырой холодный ветер и хорошо был виден осенний парк. Толя находился в двух-трех шагах за спиной мужчины в сером плаще и вместе с ним наблюдал за кружившейся каруселью. Мужчину он узнал, как и узнал того, кто катался на карусели.

– Как же он догадался? – произнес мужчина.

К кому относились слова, можно было предположить. Но не это испугало Толю, а живой голос, сделавший картину реальной, – он стал быстро пятиться. Пока не попал ногой в знакомую дверцу.

Произошедшее так взволновало, что Толя не придумал ничего лучше, как лечь на диван в позе эмбриона, накрывшись с головой пледом. Его потряхивало, попытка понять хоть что-нибудь закончилась головокружением, и он забылся сном. В замелькавших видениях Толя падал в нору, превращаясь то в Алису, то в гамсуновского странника, то в Сфинкса.

Разбудил телефонный звонок.

– Что он сказал? – спросил бесстрастный голос Сфинкса.

Толя вспомнил прогулку под ванной и машинально ответил:

– Как же он догадался. И больше ничего.

Трубка загудела. Сжимая телефон, Толя неуверенно встал.

Дверцы под ванной не было. Толя провел ладонью по стене. Белье в тазу издавала нозящий запах просроченной жизни.

Находиться в квартире, где появляются и исчезают дверцы в прошлое, Толя не смог и, накинув куртку, выскочил в подъезд. На первом этаже из почтовых ящиков торчали рекламные газеты с объявлениями о работе. На газете в ящике его квартиры одно из объявлений было обведено маркером, Толя достал газету и прочел: «Требуется подсобный рабочий в художественную мастерскую на Таганке».

Глядя на замкнутую красную линию, внутри которой заключался текст объявления, Толя вдруг спокойно осознал, что и сам попал в поле чьих-то интересов, и ему не выбраться, пока не позволят. На телефоне оставались деньги, и он позвонил по указанному номеру мастерской.

Через пару дней Толя уже работал на Таганке у художника Саши Белова. Он рисовал орнаменты витражей и мозаики, а толстосумы украшали ими кухни, прихожие и туалеты. Идей у Белова было много, и наемники с полудня до полуночи занимались их воплощением.

Невысокий белобрысый, похожий на вечно недовольного мальчишку с ехидной улыбкой, Белов мотался между двух столиц, в каждой у него было по жене и ребенку. Он еле поспевал прокормить большое семейство. Те, кто работал в мастерской, ощущали его проблемы на своей шкуре. Белов щедрым дождём из монет не осыпал, а подкидывал ровно столько, чтобы подопечные не загнулись от голода.

Как-то поздно вечером Толя убирался в мастерской. Под верстаком, перекладывая мешки с гипсом, он обнаружил дверцу со знакомым замочком. Находка расстроила его, и он сразу завалил её мешками.

Дома за ужином в ожидании пока в пластиковой коробке завариться лапша, Толя гипнотизировал кухонное окно и обратил внимание, что осень необычайно упорно держалась на плаву. Уже начало декабря, а ощущения снега нет. Казалась, осень уснула, забыв перелистнуть последнюю страницу.

Сглотнув двойную порцию лапши, Толя долго не мог уснуть, пучило живот. А едва задремал, его разбудил скрип качелей. Они тоскливо скрипели и скрипели в тишине уходящей ночи.

«Кто же качается так поздно? – думал Толя – Домой не пускают, что ли».

Он встал и выглянул за штору. Человек в сером плаще, как привидение, уныло мелькал в полумраке двора. Толя отступил в комнату и перевел дыхание. Скрип прекратился. Когда он выглянул, на качелях было пусто.

На работу Толя прибежал первым и, не дожидаясь вечера, полез под верстак. Долго он не мог попасть ключиком в замок, один раз даже уронил его на пол и искал в мусоре. Наконец открыл и вполз. Утробное тепло, знакомые запахи и далекие голоса чуть успокаивали, к тому же Толя знал, чего хотел.