Последняя тайна

Варфель сидел за столиком и с аппетитом уписывал свиную отбивную, запивая ее красным вином. Тарелка Лоренцо стояла нетронутой. Повернувшись спиной к Варфелю и продолжая смотреть в окно, Лоренцо, размышляя о чем-то своем, пробормотал себе под нос: — Не нравится мне это…

— Что вы, господин Рибейра! Отсюда открывается самый красивый вид на Прагу! — отозвался чех.

— Да нет! — обернулся к нему Рибейра. — Ваш город меня восхищает, я не устаю любоваться на эти стройные башни, колокольни, шпили и флюгеры… Я совсем о другом…

— Говорите, говорите!.. После того, как в Чехословакии победила так называемая демократия, у нас, к сожалению, можно свободно высказывать любые мысли. В этом зале теперь — увы — уже нет «жучков»…

— Не могу слышать, как вы отзываетесь о собственной стране, господин Варфель! Иногда просто мороз по коже дерет, — с необычной горячностью сказал Лоренцо. — По-моему, вы и ваши друзья тоскуете по старым временам просто потому, что хотели бы восстановить не столько прежний социальный строй, сколько свое собственное положение… Вернуть утраченные привилегии, должности — словом, прежние кормушки и, продолжать набивать свои животы и карманы…

Последовало неловкое молчание.

— Вы совсем ничего не ели, покушайте, — сказал Варфель.

— Нет, спасибо. — И Рибейра продолжал уже без раздражения другим, деловым тоном: — Я прилетел, чтобы лично сообщить вам, господин Варфель, что все идет хорошо, мне удалось получить крупный заем в банке Стефана Литвака и средства, собранные для фонда оказания помощи Африке, будут направлены сюда. Завтра банк отправляет, как было условлено, золото, а остальное будет переведено на банковский счет. Таким образом, вы получите первую половину общей суммы, предусмотренной нашим соглашением.

— Прекрасно, господин Рибейра. Прекрасно, — проговорил Варфель. — Однако, как гласит пословица, не говори гоп, пока не перепрыгнешь… — И Варфель жестко добавил: — Ни одна крупинка первой партии товаров не тронется из Стамбула до той минуты, пока золото не прибудет в Прагу.

После визита к нему в гостиницу Бренно с сыном Салимбени не находил себе места. Перед ним стояла недобро ухмыляющаяся физиономия этого беспощадного человека, его холодные светлые глазки и кривящиеся в усмешке тонкие губы огромного рта. Салимбени цепенел от ужаса, вспоминая требование назначить Марко вице-президентом его компании и так похожее на пощечины ласковое похлопывание ладони Бренно по его щеке. Надо было бежать. Времени оставалось мало: через два дня Бренно обещал зайти, чтоб подписать бумаги… Бежать, все равно куда, лишь бы передохнуть и придумать, как спастись от опасности. Безусловно, Бренно что-то пронюхал, но надо надеяться, не обо всем…

С собой Салимбени решил ничего не брать, кроме «дипломата» с самой ценной, самой секретной документацией финансовых операций возглавляемой им компании.

На аэродроме Линате он купил билет на ближайший рейс за границу и стал ждать, нервно прохаживаясь по залу аэропорта, объявления о начале посадки. Зашел в туалет, причесался перед зеркалом, вернулся в зал, остановился у табло и стал изучать расписание. Того, что за ним следили двое — молодой парень в черном свитере и мужчина в белом плаще, он не замечал.

Когда он отошел от табло, мужчина в плаще приблизился к нему и тихо произнес:

— Финансовая гвардия[3].

— В чем дело? — забеспокоился Салимбени.

— Пройдемте со мной на минутку. Обычный контроль.

Несколько успокоившись, Салимбени пошел за ним по залу. Однако мужчина в белом плаще вел его не к таможенной стойке, а к выходу из адания аэропорта.

— Эй, постойте! Куда мы идем? — крикнул Салимбени.

И в ту же минуту почувствовал, как кто-то толкает его в спину и услышал свистящий шепот. Толкавший его парень говорил на сицилийском диалекте, который не спутаешь ни с каким другим. Салимбени мгновенно все понял и сразу обмяк.

— Ни звука, падло! Иди в машину, не то выпущу все кишки!

Салимбени посадили в машине на заднее сиденье между мужчиной в плаще и парнем в свитере. Когда за окном автомобиля замелькали деревья, Салимбени понял, что везут его в усадьбу Бренно.

Допрос устроили по всем правилам. Салимбени сидел на стуле посреди большой комнаты, за спиной у него стояли два охранника. Марко молча наблюдал из уголка. А перед допрашиваемым расхаживал взад-вперед сам хозяин и с издевательской ухмылкой задавал вопросы. Но вдруг не выдерживал и с притворно ласкового тона срывался на крик и ругательства. При каждом таком взрыве черный мастино начинал рычать: он, не мигая, с ненавистью глядел в лицо Салимбени и был готов, как и его хозяин, разорвать предателя на куски.

Салимбени то и дело вытирал платком со лба ледяную испарину, глаза испуганно бегали, его всего трясло мелкой дрожью.