Последняя тайна

Чтобы не замерзнуть, Коттен надела индейское пончо, которое дали ей деревенские женщины. Выходя из хижины, она посмотрела на полную луну. Луна светила ярко. Нужно всего лишь не сходить с тропинки. На секунду она задумалась: не дождаться ли рассвета, чтобы пойти вместе с Ячагом? Нет-нет. Нужно проверить, сможет ли она добиться того же сама. Ее тянуло туда — почти неудержимо.

Тихо пробираясь к центру деревни, Коттен пыталась найти ту дорожку, что показал Ячаг. Небо на востоке из угольного стало пепельным: до рассвета оставалось не больше часа. На горизонте уже проступали очертания гор.

Коттен твердо решила: когда взойдет солнце и озарит силуэты великих андских пиков, она уже будет сидеть на камне, готовая отправиться в чудесный мир жидкого света. Она хотела быть там, когда мир ощутит тепло нового дня.

Найти дорогу оказалось легче, чем казалось, и все-таки она двигалась осторожно, понимая, что если упадет, то ее обнаружат лишь много часов спустя. Она и так слишком долго приходила в себя после последнего падения и не хотелось снова проходить через все это.

Наконец она дошла до гуаки, постояла там, где горная порода выходила на поверхность земли, и быстро забралась на самый верх по высеченным в скале ступенькам.

Сияние на востоке становилось ярче. Она сделала глубокий вдох. Свежий утренний воздух взбодрил ее, наполнил душу силой и радостью.

Коттен прокрутила в уме последовательность действий, которым обучил ее Ячаг. Она снова представила, что плавает в бассейне из жидкого света. Этот свет был таким ярким, что затмевал разгорающуюся зарю. Коттен почувствовала, как жидкий свет заполняет ее и, кружась, проникает в глубины ее существа, очищает ее, и в ней не остается ничего, кроме чистой эссенции света.

Тело заполнилось жидким светом. Вскоре до ушей донеслись звуки реки и леса, шуршащих в траве животных, шепот ветра, далекая перекличка птиц…

И вдруг раздался голос:

— Es ella? [12]

Коттен вздрогнула. Резко открыла глаза и тут же ослепла от яркого солнца. Прикрыла лицо ладонью. Когда наконец глаза приспособились к дневному свету, она увидела, что перед ней стоят трое. У одного в руках был лист бумаги; он высоко держал его — видимо, сравнивая Коттен с тем, что там изображено. У другого в руке был фонарь, который он направил прямо на нее.

— Si, — сказал другой, глядя то на бумагу, то на нее. — Se parece a ella [13]. — Он уставился на Коттен. — Si.

— Parate [14], — произнес первый. И добавил с сильным акцентом: — Встать!

Поднимаясь на ноги, она увидела, что у всех троих оружие — автоматы, и наставлены прямо на нее.

Первый жестом велел ей спускаться вниз по ступенькам и для убедительности передернул затвор.

Коттен повиновалась.

Лишь только ноги коснулись земли, сильные руки скрутили ей запястья за спиной и развернули ее. Глаза завязали банданой. Ее толкнули, приказывая двигаться вниз по тропинке.

Она почувствовала, что река с левой стороны, а значит, ее ведут в противоположную от деревни сторону. Почему-то она знала, что больше туда не вернется.

Светлый путь

Коттен уже несколько часов, ничего не видя и спотыкаясь, брела по неровной горной тропке, когда на лицо упали первые капли дождя. Еще минута — и хлынул ледяной горный ливень, насквозь промочил ее, и двигаться по грязной дороге стало опасно.

Похитители почти не говорили с тех пор, когда напугали ее на вершине гуаки. Впрочем, она так плохо знала испанский, что все равно ничего не поняла бы. Но одно слово уловила, «recompense» — выкуп. Эти люди явно забрали ее, чтобы получить выкуп. Наверняка на бумаге, которую они держали в руках, ее описание и портрет. Все это свидетельствует о том, что ее разыскивают власти. Она надеялась, что это свидетельствует и о другом: чтобы получить выкуп, ее должны доставить живой.

В одном из разговоров Ячаг упомянул о партизанских отрядах — остатках повстанческого движения «Светлый путь», которые до сих пор водились в этих местах. Коттен поняла: они не могли упустить такой возможности раздобыть немного nuevo soles [15], чтобы купить еду, одежду и снаряжение.

Они медленно пробирались через лес, и Коттен дрожала под ледяным ливнем. Несколько раз она поскальзывалась, и ее поднимали резким рывком за руку.

Неожиданно ее толкнули, и она упала на землю. Шум дождя был слышен по-прежнему, но на нее уже ничего не лилось. Наверняка они нашли укрытие — под скалой или в пещере.

Она лежала на боку, подтянув колени к груди в попытках согреться. Она не могла видеть похитителей, но слышала их шепот где-то неподалеку. Их голоса удалялись. Как бы хотела она понять, о чем они говорят…

Коттен надеялась, что верно разгадала их намерения. И все-таки она не исключала возможности того, что ее собираются убить. Может, для выкупа сойдет и тело.

Она вслушивалась, стараясь уловить какое-нибудь слово или фразу, которые могли бы дать подсказку. Послышался резкий шум радиопомех и невнятные звуки — видимо, из переносной рации. Один из похитителей что-то сказал и получил короткий ответ.