Последняя тайна храма

– В том числе. Гиммлер стремился найти подтверждение тому, что арийская германская культура не замыкалась в пределах северной Европы, а была двигателем всей современной цивилизации. Кроме того, «Анненэрбе» промышлял грабежом, причем в беспрецедентных масштабах. Памятники древности тоннами вывозились в Берлин, к вящей славе Рейха. Нацисты были одержимы страстью к истории, но вдвойне они были одержимы, когда речь заходила об исторических памятниках. Ведь если владеть реликтами прошлого, то в какой-то степени можно подчинить себе и саму историю.

– И какое участие во всем этом принимал Хот?

– Самое непосредственное. Как я сказал, он был великолепным археологом. А также активным сторонником нацистской партии. Его отец, промышленник Людвиг Хот, дружил с Геббельсом. Так что неудивительно, что через некоторое время Хоту-младшему предложили – или он сам предложил, что тоже возможно, – применить свой опыт и знания для поддержки нацистской пропаганды. Ему было всего двадцать три года, когда основали «Анненэрбе», но Гиммлер лично назначил его главой египетского отдела, дав в секретном письме команду вести как можно больше раскопок и вывозить как можно больше древностей.

Дюпон затянулся сигарой и провел несколько раз туда-сюда рукой, разгоняя клубы голубовато-серого дыма.

– Вслед за тем Хот три года ездил по Египту, делая вид, что проводит многочисленные раскопки под прикрытием «Дойче ориент-гезельшафт». На самом деле он по большей части воровал все ценное, что попадалось под руку. По приблизительным оценкам, в Германию было вывезено несколько тысяч памятников древности. Сохранилось письмо Гиммлера Гансу Рейнрату, также археологу и члену НСДАП, в котором шеф СС в шутку жалуется, что Хот превратил замок Вевельсбург (где находилась штаб-квартира СС) в съемочную площадку фильма «Мумия».

– Но как это связано с Кастельомбром? Я не понимаю… – постаралась вернуть разговор к интересовавшему ее предмету Лайла.

– В этом-то вся загвоздка! – улыбнулся Дюпон. – На поверхности вроде бы никакой связи действительно не прослеживается. До тридцать восьмого года Хота интересовал исключительно Египет. И надо сказать, что в отличие от Гиммлера и его окружения он никогда не увлекался всякой оккультной чушью типа Святого Грааля и Атлантиды. Он был, вероятно, изрядный грабитель, но точно не псих.

Однако, – продолжил Дюпон, – в ноябре тридцать восьмого Хот, этот лучший, по всеобщим оценкам, археолог Египта своего времени, для которого страна фараонов была всем на свете, неожиданно прекращает работу в Египте и погружается в изучение каких-то дремучих средневековых легенд о спрятанном сокровище. Поразительная перемена – причем не только в сфере интересов, но и в характере. Даже не пойму, почему об этом так мало пишут.

Лайла нахмурилась и стала постукивать ручкой по блокноту.

– Так что же все-таки произошло в тридцать восьмом году? Что вызвало такую радикальную перемену?

Дюпон пожал плечами:

– Непонятно. Еще час назад Хот с помощниками преспокойно копал где-то на окраине Александрии, а тут вдруг сворачивает раскопки и стремглав мчится в Берлин, на встречу с Гиммлером. Причем, очевидно, проблема возникла значительная, если Гиммлер ради встречи с археологом перенес визит аж к самому фюреру. Через пару дней Хот уже в Иерусалиме, что-то замеряет в храме Гроба Господня и попутно интересуется у служителей легендой восьмисотлетней давности о закопанном золоте.

– Вильгельма де Релинкура? – предположила Лайла. Француз утвердительно кивнул.

– И это только самое начало. Пять лет Хот ездит по Европе и Ближнему Востоку, шарит по библиотекам, изучает частные коллекции рукописей, копает везде, где только можно – от Турции до Канарских островов, – и все в поисках сокровища, из тех, про которые мальчишки выдумывают байки. Но вот в сентябре сорок третьего года он оказывается в Кастельомбре, и тут происходит развязка.

– Неужели ничего не известно о том, зачем он все это делал? – спросила Лайла. – Что он искал?

Дюпон покачал головой.

– Можно, конечно, предположить, что он просто выполнял приказы начальства. Какую-нибудь идиотскую причуду Гиммлера. В конце концов. Хот был идейным нацистом и беспрекословно подчинялся приказам вождей партии. А может, он всего лишь рехнулся. Ведь немало же есть примеров, когда ученые настолько увлекаются своей темой, что теряют всякую связь с реальностью.

– Хотя вы так не думаете…

– Нет, я так не думаю. Я считаю, что он и правда искал нечто необычайно важное для Рейха, такое, что перевернуло его жизнь.

Дюпон посмотрел на кончик сигары, затем перевел взгляд на Лайлу.

– И что бы это ни было, я думаю, он все же нашел сокровище в Кастельомбре.

Дюпон некоторое время молча смотрел на журналистку, а затем, криво улыбнувшись, встал со стула и включил чайник.