Последняя тайна первоэлемента (СИ)

Я хотел позвать на помощь. Я открыл рот. И все. Вместо слов изо рта вырвался сиплый, едва различимый хрип. Я хотел было поднять руку, чтобы ей разлепить затекшие веки, но не смог. Мое тело меня не слушалось. Руки и ноги не шевелились. Глаза не открывались. Мне стало ужасно страшно. Я не помню, как и почему здесь оказался. Я плакал, однако слезы не катились из глаз, а вместо всхлипов раздавалось сипение. Я был в отчаянии. Я чувствовал, что лежу на чем-то мягком, однако это была не кровать. Может, я умер, а свет перед моими глазами - это начало загробного мира? Поначалу эта теория показалась мне наиболее правдоподобной. Нечто мягкое, подо мной, действительно казалось мне ничем иным, как дном гроба. Однако этот вариант мне пришлось отбросить. Женский голос, что я услышал сразу после пробуждения, утверждал, что где бы я не находился, это место было вполне себе реальным, и находилось оно в мире живых людей. Мой воспаленный детский разум прояснялся, и я постепенно начал успокаиваться. Через двадцать минут я понял, что мои глаза все это время были открыты, однако из-за долгого сна они стали слишком светочувствительными и при пробуждении я не мог различить обстановку вокруг. Еще через десять я уже мог осмотреть место, в котором находился. Это была большая круглая капсула, явно рассчитанная на взрослого человека. Изнутри она была застеклена, однако не вызывало сомнений, что наружная ее часть была сделана из прочного металла. В двух местах, справа и слева, между стеклянной и металлической стенками, были вмонтированы две продолговатых, сантиметров шестьдесят в длину, белых лампы. Сам я лежал абсолютно голый, на мягком белом покрытии, природу происхождения которого я объяснить не мог. С верхней части капсулы к моим ногам, рукам, груди и голове тянулись белые провода. Вместе с чувствительность глаз ко мне вернулось и чувство контроля над шеей и головой. Я мог поворачивать голову в стороны, а спустя еще несколько минут, когда я решил проверить, обнаружил, что мой речевой аппарат функционирует более-менее нормально. Я уже мог довольно неплохо, хоть и шепотом, проговаривать слова, хотя в тот момент произносил я только одно слово: "Помогите". Спустя еще полчаса до меня дошло, что если здесь меня кто и слышит, то помогать явно не собирается, или же слышать здесь, попросту, было некому. И вот тогда-то я и сконцентрировал свое внимание полностью на себе. Я решил, что, раз я смог вернуть чувствительность голове и шее, смогу то же самое проделать и со всеми остальными частями тела. Долгое время я пытался шевелить всеми конечностями одновременно, однако они продолжали безвольно лежать. Не было даже ни намека на то, что они вот-вот начнут шевелиться. Тогда я решил сфокусировать внимание на одних только руках. Я уже чувствовал в них напряжение, но через довольно долгий промежуток времени я оставил попытки шевелить ими обеими. И принялся за левую. Я уже понял, что тело мое сведено судорогой. Не знаю, чем она была вызвана, но факт оставался фактом. Левая рука, как бы я не старался, двигаться не хотела. И вот тогда-то я решил предпринять последнюю, отчаянную попытку пошевелить хоть чем-нибудь, и все свое внимание сконцентрировал на указательном пальце левой руки. И - о чудо - всего через несколько секунд моего напряженного внимания и полного сосредоточения палец шевельнулся, а уже через минуту я мог полностью шевелить им. И дальше все пошло как по цепочке. Практически одновременно с указательным пальцем начал шевелиться и средний, а за ним - безымянный и мизинец. Через пять минут чувствительность вернулось ко всей левой руке, а от нее, словно волной, начала распространяться по всему телу, привнося в мое сердце радость и умиротворение. Не знаю почему, но в тот миг я вдруг ощутил вкус победы. Победы над самим собой. Я все еще не знал, чем был вызван этот судорожный паралич, но уже знал, что из него можно выбраться лишь полностью сосредоточившись над своим телом и разумом, и превозмогая то, что мне казалось невозможным.

Теперь я ЧУВТВОВАЛ себя, и мне было странно вот так вновь ощутить свое тело. До этого момента казалось, будто его у меня отобрали, оставив меня внутри как постороннего и безучастного наблюдателя. Я отклеил от себя присоски, закрепленные на проводах, и начал шарить глазами по сторонам в поисках выхода. Справа, рядом с моей рукой, нашлось нечто вроде задвижки, однако наверняка я сказать не мог, так как сама задвижка оставалась вне поля зрения. Я попробовал нажать на нее, решив, что это кнопка, однако результата это не дало. Тогда я начал пальцем толкать ее в сторону ног, но и это не сработало. Когда же я потянул ее указательным пальцем в сторону головы, она поддалась, и крышка, на которой были закреплены белые лампы, со щелчком отъехала вверх. Я оттолкнул ее рукой, а затем резко сел.

И начал осматриваться.