Последняя тайна первоэлемента (СИ)

-Все это натолкнуло меня уже на другую мысль, о том, чем же на самом деле являются жизнь и смерть. Ведь если думать в том ключе, что сон - воспоминания моей реальной жизни, то выходит, что смерти, как таковой, просто не существует. Получается, что когда я умираю в одном месте и времени, я и не умираю вовсе, а просто перестаю существовать в этом месте, но начинаю существовать уже в другом, но, если это действительно так, то выходит, что смерти не существует вообще, в принципе, само понятие смерти попросту исчезает. Мы рождаемся в одном мире, а затем, умерев, сразу же рождаемся в другом, а посему за одной жизнью следует не смерть, а другая жизнь, которая, скорее всего, коренным образом отличается от той, которую я прожил до момента смерти. Или до момента новой жизни. Это означает только одно: что смерть и жизнь - не отличимые друг от друга понятия, что они, на самом деле, являются двумя крайностями одной и той же сущности. И если ты осознаешь, что это действительно так, то начинаешь понимать, что бояться будущей смерти так же глупо как бояться жизни, которую ты проживаешь сейчас, ведь следуя этой логике, в настоящий момент мы живем жизнью, которую в предыдущей жизни мы считали смертью. Наша настоящая жизнь является загробным миром предыдущей, а это значит, что прямо сейчас мы живы и мертвы одновременно.

Мой спутник, собравшийся было открыть рот и ответить мне, нахмурился и уставился в костер. Он был умным человеком, не глупее меня, но сегодня мои рассуждения, видимо, заставили его серьезно переосмыслить всю его систему ценностей и сложившееся понятие о смерти. Тишина затягивалась. Мы сидели молча, каждый из нас думал о своем.

Когда второе солнце скрылось за горизонтом, мой спутник, словно опомнившись, сказал:

-Ладно, пора ложиться спать. Ты спишь первым, а я караулю. Через пять часов меняемся.

Я не стал возражать. Мой спутник передал мне мешок с вещами, который я подложил себе под голову, когда лег на участок земли свободный от снега. Сон сморил меня сразу, как только я сомкнул глаза.

Сон мой был беспокойным и тревожным, однако, когда я проснулся, то не мог вспомнить ни одной детали из своего сновидения, вполне вероятно из-за того, что я сразу переключил свои мысли о сне к проблеме, занимавшей меня прямо сейчас.

Моего спутника рядом не было.

Его шлем, отражающий сполохи от почти потухшего костра, одиноко стоял на земле, на том месте, где сидел мой спутник за прошедшим ужином. Я огляделся вокруг. Вход в пещеру был уже порядком заметен снегом, так, что уже невозможно было различить наши вчерашние следы. Это означает, что внутрь кроме нас не заходил никто. Но никто и не выходил. Я встал и перекинул мешок через спину, закрепив веревки узлом у себя на груди. Алебарду я подхватил правой рукой, уже направляясь в ту сторону, где пещера заканчивалась тупиком. Больше идти было некуда.

Чем дальше я продвигался вглубь пещеры, тем менее заметным становился свет от костра, и с каждым моим шагом тьма все сильнее окутывала меня, она манила и отталкивала, пугала и заставляла идти вперед одновременно. Тоннель пещеры уже уводил вниз. Я продвигался вперед бесшумно, мои тренированные ноги мягко и тихо ступали по окаменелой земле, не давая обнаружить меня.

Впереди уже виден тупик. Идеально ровная черная стена, стоявшая впереди, и рядом с ней и над ней не было никаких проходов или ответвлений, ни одной малейшей щели. Я продолжал идти вперед, пока одна из моих ног вместо твердой почвы под собой вдруг не провалилась в пустоту. Я отдернул ее и встал на месте как вкопанный. Я стоял в полной темноте, не в силах увидеть даже собственные руки. Стоял я до тех пор, пока мои глаза в достаточной степени не привыкли к мраку так, чтобы я мог различать пространство вокруг себя. Я уже мог разглядеть свои руки. И ноги. И уводящий вертикально вниз идеально ровный квадратный туннель, из которого тянуло невероятно мерзким приторно-сладким запахом гнили и разложения. Эта мерзость пробивалась даже через мое забрало, да так сильно, что мои глаза начало щипать. Я завел левую руку за спину и аккуратно, не развязывая, вынул из мешка один из зацепов для бокалов, и, поднеся руку к обрыву, отпустил его. А затем я стоял и слушал.

Долго стоял.

Наконец до моих ушей долетел приглушенный, почти неуловимый звук.

"Плюх"

Вода.

Не знаю, насколько там глубоко, но, похоже, выбора у меня нет. Я ухватился за алебарду обеими рукам, направив ее острием вперед. Пальцы сжимались вокруг нее так сильно, что резиновая основа под броней моих перчаток заскрипела. Я глубоко вдохнул, полностью заполняя свои легкие воздухом, и посмотрел вперед, в пространство под ногами, которое уводило глубоко вниз, на глубину, где притаилась неизвестность, в заполненное мерзким запахом место, в которое мне так отчаянно не хотелось идти. Я обернулся. Вдалеке еще можно было увидеть пламя костра. Можно было просто наплевать на все и уйти. Я криво усмехнулся и прыгнул в черный зев квадратного туннеля.