Последняя тайна

Жар на лице становился все сильнее, и наконец Коттен сообразила, в чем дело. Здесь побывали светлячки. Она ощутила их присутствие, их обжигающее дьявольское пламя. В воздухе стоял легкий запах серы. Лишь только она это поняла, лицо перестало гореть. Но во рту пересохло, а сердце бешено колотилось. Здесь побывало абсолютное, бесконечное зло.

Вдруг Коттен почувствовала, что собственные мысли начинают ее отвлекать, она постепенно поднимается, выныривает из глубин жидкого света. Миг утратил совершенство, и свет беспорядочно закружился.

Надо сосредоточиться, подумала она. Сосредоточиться на свете.

Она заметила, что глаза у нее крепко зажмурены, а руки сжаты в кулаки. Расслабься, сказала она себе, стараясь выдворить из сознания сжатые, как пружины, посторонние мысли и тревогу.

«Почувствуй свет. Пусть он спокойно прольется через кончики пальцев и ступни. Напряжение слабеет. Мысли уходят».

Наконец удалось вернуть измененное состояние сознания, и жидкий свет снова заполнил ее.

Запах… нет, тонкий аромат защекотал ноздри. Приятный, изысканный. Женские духи? Обоняние было настолько обострено, что она различила составные части аромата: жасмин, майский ландыш, сандал и какие-то другие, незнакомые.

Потом издалека донесся разговор, словно эхом отразился от древних стен. Коттен сосредоточилась, прислушалась, настроила восприятие. Мужской и женский голоса. Обрывки фраз и слов. Разговор, который состоялся здесь, в этом помещении, но не голоса древних людей, которые зазвучали в голове, когда свет только начинал наполнять ее. Это недавний разговор.

Женский голос: «Тут ничего нет. Просто земля».

Мужчина: «…святая святых».

«Все готово».

Голоса уплывали прочь, и Коттен ощутила запах недавно потревоженной золы и почвы. В холодном воздухе разлился тяжелый мускусный аромат. Да, это то самое место. Гапсбурги были здесь. Они нашли закопанную в жертвеннике табличку, а демоны ее уничтожили.

Неожиданно на лицо упал яркий луч света, и она прикрыла глаза рукой.

— Это ты, Томас? — шепотом спросила она.

— Так-так-так. — Голос был женский. — Только посмотрите, кто у нас здесь. Мировая знаменитость Коттен Стоун собственной персоной.

Цифровые фотографии

Вспышка фотоаппарата ослепила Коттен. Она дернулась, чуть не упав.

— Кто здесь? — спросила она.

— Самая преданная ваша поклонница. — В голосе женщины звучал сарказм.

Еще одна вспышка — и Коттен поняла, что кроме нее в этом старинном святилище находятся еще как минимум двое. Ей удалось поднять фонарик и направить их на пришельцев, второй рукой прикрывая глаза.

— Я спрашиваю: кто вы такие? Чего вам здесь надо?

— Может, попросить автограф? — спросил мужской голос.

— После турне по Перу грош цена ее автографу, — заявила женщина.

— Не двигаться! — Голос Томаса Уайетта прогрохотал под сводами здания. Резко и четко щелкнул затвор пистолета. — Медленно положите фотоаппарат вместе с фонариками на пол. Потом заведите руки за голову.

Коттен не видела Томаса, но голос звучал со стороны входа в зал.

Она осветила лицо женщины. Высокая, почти шести футов ростом, пышная блондинка — типаж Мэрилин Монро. Сорока с небольшим лет. Рядом стоял мужчина помоложе — лет двадцати пяти или меньше — с завязанными в хвост длинными волосами и в очках с проволочной оправой. На лице — недельная щетина.

— Вас, кажется, попросили назвать себя, — напомнил Уайетт, все еще невидимый в темноте.

— Господи, да успокойтесь вы, — произнесла женщина. — Никто никому не угрожает. — Она подняла руки, показывая, что сдается. — Я Темпест Стар из «Национального курьера», а это мой фотограф Бенни. Мы делаем репортаж про землетрясение и индейские развалины. Так что расслабьтесь, ребята.

— Делаете репортаж в час ночи? — спросила Коттен.

Она не могла поверить, что Темпест Стар, женщина, которая пропечатала ее на обложке общенационального таблоида, стоит прямо перед глазами. Как же хочется залепить ей пощечину…

— Мы целый день не могли никуда попасть, — сказала Стар. — С вами, похоже, та же история. Мы охотимся за сенсацией.

— И кое-что заполучили… — начал Бенни, опуская руки.

— Мои фотографии для вас сенсация? — спросила Коттен.

— Нет, — сказал Бенни. — Ваши фотографии — это бонус. А вот то, что мы видели вечером…

— Заткнись! — прошипела Стар. — Не светите мне в лицо, ладно? — обратилась она к Коттен.

Коттен опустила фонарик.

— Ну и что вы видели вечером?

Фотограф робко взглянул на Стар.

— В общем-то, ничего особенно. Просто кучу камней и грязи. — Он нагнулся за фотоаппаратом. — Ах да, еще классный снимок: мисс Коттен Стоун бродит по древним развалинам.

— Слушайте, Стоун, — произнесла Стар, поднимая свой фонарик, — а вы чем тут занимаетесь среди ночи? Стряпаете очередную вшивую историю, чтобы спасти свое имя?

У Коттен отпала челюсть.

— У меня, по крайней мере, есть что спасать. «Имя» — слишком высокое слово для вас.

Уайетт шагнул в свет фонариков и указал на цифровой фотоаппарат.

— Покажите-ка, что там.

— Это личная собственность, — пятясь, пробормотала Стар.

Уайетт направил на нее пистолет.

— Да ладно вам. Не будем формалистами. Или хотите, чтобы я еще раз попросил?