Последняя ведьма Ксенай. Новая жизнь

Зверь тянул меня к базарной площади, взяв след преступника, что побывал в доме Марши. Дойдя до рынка, Мордус повернул в арку между домами и побежал дальше в проулок. Я следовала за ним, стараясь не отставать. Тут было тихо, две глухие стены образовывали каменный коридор, узкий и грязный. Внутри меня начало зреть чувство опасности, но откуда она исходила, я не могла понять. Выйдя в конце коридора, Мордус остановился возле одной единственной двери, что была неприметна в стене.

— След ведет сюда? — спросила зверя. Он вильнул хвостом и сел, ожидая дальнейших указаний. — Ну давай посмотрим, что тут.

Я осторожно нажала на ручку двери, ожидая, что она заскрипит или окажется запертой, но, как ни странно, дверь легко открылась, не издавая не единого звука. «Интересно, за ней хорошо следят, видимо», — пронеслась мысль в голове. Заглянула осторожно внутрь: было темно и пахло сыростью и плесенью.

— Пойдем посмотрим, — позвала я зверя и уже хотела войти, но Мордус, схватив меня за юбку, остановил, рыча, — ты чего, там опасно?

Мой питомец зарычал предупреждающе:

— Рхгав вав.

Я погладила его по голове и прошептала:

— Не бойся, я же ведьма. Если что, прокляну.

И улыбнувшись, вошла в дом. Как только оказалась в темноте, мой затылок прострелило болью, от этого в глазах заплясали радужные круги, и я стала оседать, понимая, что теряю сознание. Услышала сначала рычание, а потом скулеж Мордуса перед тем, как погрузиться в темноту сознания.

Л Л Л Л

Очнулась от сильной головной боли и сильной жажды. Как только втянула воздух, в нос ударил спертый запах гнили. С трудом открыла глаза и уставилась в грязно-серый потолок, покрытый черными пятнами плесени.

«Где я?» — пришла первая мысль, заставляя голову болеть еще сильнее. Осторожно повернулась в сторону, осматривая помещение. Это была тюрьма, вместо стен по бокам высились решётки. Паника начала пробиваться в еще затуманенное сознание. Как я тут очутилась? Где моя собака?

Попыталась сесть, но головокружение не позволило подняться с пола. Движения доставляли нестерпимую боль, отчего я вновь зажмурилась, пытаясь прийти в норму. Не знаю, сколько времени так пролежала, но в следующий раз распахнув глаза, почувствовала, что боль отступает. Вновь попыталась сесть, на этот раз успешно, цепляясь за железные прутья.

Осмотрелась: я находилась в каменной клетке. Наружная стена с маленьким окном в самом верху, а по бокам — железные решетки вместо стен. Темнота мрачной паутиной покрывала всё помещение, и только из окошка пробивался тусклый сноп света.

Ощущение было жуткое, страх липкими пальцами сжал сердце, заставляя тяжело дышать. Отвлек меня от нахлынувшей паники скулеж в дальнем углу. Повернула голову на звук.

— Мордус, это ты? — спросила тихо, прислушиваясь. Вновь из другой камеры раздался скулеж. — Ох, миленький, потерпи, я сейчас.

Попыталась подняться, но ноги подкашивались и во всем теле разлилась слабость. Пришлось встать на карачки и, засунув подол юбки за пояс, ползти к другой стороне решетки, сбивая колени в кровь. Добравшись, села рядом и, протянув руку через прутья, нащупала теплую шкуру зверя.

— Что с тобой, мой родной? — прошептала ему ласково, пытаясь ощупать всё, до чего могла дотянуться.

Где-то на середине бока животного почувствовала липкую жижу. Отдернув руку, поднесла её к глазам. Это была кровь, еще теплая.

— Ты ранен! — воскликнула испуганно. — Сейчас, потерпи.

Вновь положила руку на его рану и попыталась призвать свой дар, но вместо этого мою шею стянуло тугим кольцом, перекрывая воздух. Я захрипела, пытаясь вдохнуть и хватаясь за шею руками. Пальцами нащупала кожаный ошейник, что так сильно сжимал сейчас горло.

«Что это, — еще больше пугаясь, подумала я, — откуда он на мне?» Наконец, ошейник ослабил хватку, давая возможность дышать. «Значит, он призван для блокировки дара, — пронеслась мысль. — И колдовать я не могу, иначе задохнусь». О боги, как помочь теперь зверю? Рана глубокая, раз до сих пор сочится кровью.

Я погладила собаку, успокаивающе шепча:

— Ничего, милый мой, мы что-нибудь придумаем. Сейчас, потерпи чуть-чуть.

27 глава

Я лихорадочно пыталась сообразить, как помочь Мордусу. Он дышал тяжело, с хрипами, тело то и дело пробивала мелкая дрожь. Задумавшись, остановила руку возле морды пса, перебирая пальчиками по мягкой шерсти, и наткнулась на его рожки, что были скрыты от глаз. Ощупала их осторожно: они подросли и стали похожи на лезвия ножа, такие же плоские и довольно острые.

Мысль пришла неожиданно, я полоснула ладонь руки о рог делая неглубокий, но очень чувствительный надрез, а потом поднесла её к морде зверя, пытаясь сделать так, чтобы кровь попадала на язык. Мордус встрепенулся и начал с жадностью слизывать кровь, будто его мучала жажда. «Да я бы сейчас сама попила», — пронеслась мысль в голове, и я ехидно хмыкнула.