Последняя весна

Короче, поэтому Кэти сама. Иногда приторно-сладкий ликер бывает даже хуже горького. Это как раз случай этой девчонки. Еще и на фейс не вышла – короче, со всех сторон облом.

Хотя.. перевожу глаза уже на новенькую. Такая же нескладная. В общем-то, все девчонки в нашем классе какие-то угловатые и стремные. Новенькая не исключение. Но пока разглядываю ее, замечаю, как она нервно косится в мою сторону и кривится. Делает это резко и быстро – наверное думает, что так я не увижу.

Хмурюсь.

Но в итоге замечаю, что каждое ее кривление происходит после того, как я шмыгаю носом, пытаясь втянуть кровь, которая никак не перестает идти. Господи, ну да, грохнись еще в обморок от вида крови, это будет то еще представление.

А ведь реально может получиться весело..

Я уже подумываю над тем, как бы мне беспалевно дать вытечь из носа большому количеству (а не тонкой струйке) крови, когда Шон меня толкает и я рефлекторно втягиваю.

– Твою мать – шиплю – какого хрена тебе надо?

-3-

В общем-то, я очень быстро забываю про ту девчонку и ее кривления, потому что уже на следующей перемене Кэти все-таки удается пересадить ее к себе и та больше не мозолит мне глаза своими нервными поглядками. Первую минуту я удивляюсь, как она согласилась к ней пересесть?

Потом понимаю. Первое – она новенькая. Второе – скорее всего такая же долбанутая, как и Кэти, иначе других объективных причин повестись на ее лизоблюдство я не вижу. Ну или тупая. Да, вполне возможно, все гораздо проще.

Но очень скоро понимаю, что нет. Точно не тупая.

Даже самым недалеким из класса требуется не больше пары ее выходов к доске, чтобы заметить – она одна из задротов, что корпит над книжками, потому в состоянии подлизать учителям у доски. Кстати, это объясняет почему они сошлись с Кэти. Обе лизоблюды – только первая от нефига делать всем подряд, а та девчонка исключительно учителям. Другой причины выучить все не то, что на А, а на А+ я не вижу.

Она редко попадает в поле моего зрение, но если где и мелькает, то только рядом с рыжим пятном по имени Кэти. Интереса она ко мне пробуждает не больше, чем популяция морских котиков, и я теряю ее из виду.

До того дня.

Мы с парнями как обычно шарились по коридорам во время большой перемены, выискивая, у кого что можно отжать. Обычно именно на этой перемене всякие доходяги, крепко зажав в кулаке баксы, тащатся к буфету или к раздевалке за курткой, чтобы купить что за пределами школы. Если они оказываются недостаточно расторопными и не успевают сделать свои дела до того, как попадаются на глаза нам – то их деньги становятся нашими деньгами.

После школы мы обычно покупаем сигареты и курим их компашкой все вместе, пока не кончатся. Конечно, мы с Джимом выкуриваем обычно больше всех. Остальные просто не могут так часто и так много курить.

А если что и остается – то я забираю себе. Папаша уже давно прошел стадию, когда шманал меня по карманам на наличие сигарет и лупил ремнем за плохие отметки. Да, эта стадия минула так же в бездну, как и моя мать. Но вот что удивительно – ненависть очень быстро переходит в безразличие. Может, это защитный механизм организма?

Ведь ненависть пограничное и практически такое же сильное чувство, как любовь, обозначающее категоричное неравнодушие к человеку. Только в отличии от нее – ненависть не при каких раскладах не может порождать положительных эмоций. Она лишь разрушает. И чтобы как-то защититься от этого разрушения – организм просто блокирует ненависть, перерождая ее в полное безразличие к этому человеку. Как бы наспех зашивает глубокую рану, но после любой раны всегда остается шов.

Сейчас уже, мне порой кажется, что шов – это наши комплексы, подаренные такими случаями. Загоны, и все такое дерьмо, которое мы даже не осознаем, но которое отображается швами на нашей личности и неусыпно преследует всю жизнь, пока мы их наконец не обнаружим, не распорем рану и не зашьем уже аккуратно, чтобы не оставлять шва.

Возможно, уход матери оставил не один грубый шов на моей личности, но зато вместе с ними полностью ушла ненависть. Как и любые чувства, которые у меня к ней были.

Мы проходим очередной поворот, обсуждая красотку из очередного сайта для взрослых, видос про которую вчера в общий чат кинул Шон, как я вижу спину старшека. Я не вижу, с кем он собачится, но зато отчетливо разглядываю в его поднятой над головой руке зеленые баксы.

О, отлично.

Обгоняю своих парней, которые все еще спорят на счет натуральности буферов порнозвезды, и приблизившись, выдирая банкноты из цепких пальцев. Верзила тут же оборачивается на меня и сжимает пальцы в кулаки:

– Слыш.

Я равнодушно поднимаю на него взгляд. Однако, он видимо тупой и не понимает, что спокойствие чувака гораздо более хлипкой комплекции обязательно должно быть чем-то обусловлено, кроме непомерной отчаянности. Вряд ли бы я стал выдергивать у него деньги, совершенно не задумываясь о том, что буду делать, когда это произойдет.