Последняя война

После беседы с партизанами Сталин издал приказ. В нем он приказывал удерживать во что бы то ни стало южные массивы Брянских лесов. Во что бы то ни стало... Славка сразу же вспомнил Дебринку. Нет, не зря они стояли в этой деревушке, стояли до последней минуты. Да, Дебринка стала жертвой войны, но жертва эта была неизбежной, она была оправданна, она была, оказывается, необходима. Удерживать во что бы то ни стало. Но удерживать без жертв нельзя... Ведь Дебринка нужна была и командованию врага, Гитлеру тоже нужен был Брянский лес, южные массивы Брянских лесов, и он тоже издал приказ очистить леса от партизан.

И в дальних отрядах уже шли тяжелые бои, лилась кровь.

Сталин тогда спросил:

- Скажите, товарищ Емлютин, о ваших потерях.

Дмитрий Васильевич ответил.

- Для вас это много, - сказал Сталин. - Вы должны воевать партизанскими методами: налетел и скрылся, нанес удар и ушел вовремя.

Нет, товарищ Сталин, приходится и партизанам стоять насмерть. А как же ваш приказ выполнять? Надо стоять насмерть...

В помощь карателям, стоявшим по границам партизанского края, для выполнения приказа Гитлера были брошены 108-я венгерская пехотная дивизия в составе 34-го и 38-го пехотных полков, 8-й кавэскадрон, 8-я рота связи, 8-я транспортная рота и две зенитные пульбатареи, 102-я венгерская дивизия в составе двух пехотных полков, а также до восьми полков "вольного казачества" из РОА.

Задача: расчленить партизанские отряды Емлютина и уничтожить их по частям.

Наступление началось 17 сентября, через неделю после возвращения партизанских командиров из Москвы. В течение девятидневных боев враг сломил сопротивление партизанских отрядов Навлинского района и в этом самом узком месте к исходу 25 сентября занял рубеж по реке Навле, захватив населенные пункты Алтухово, Заложье, Глинное, и перед Любожичами вышел к Десне. Емлютинские леса оказались расчлененными на две части. По ту сторону реки Навли остался и родной Славкин отряд "Смерть фашизму".

Жители сел и деревень, связанные одной судьбой с партизанами, отступали вместе с ними в глубь лесов. В дебрях, возле труднопроходимых болот, возникали становища беженцев. Коровы, собаки и даже куры разделяли людские невзгоды, бродили в лесу среди старух, стариков, женщин и детишек. Плакали младенцы, мычали коровы, дымок тянулся от костров, горнушек, вырытых наскоро, матери готовили пищу - есть-то надо в любых условиях, детей кормить, старух и стариков. Часто тут же, в этих таборах, среди повозок и шалашей сновали вооруженные люди. Партизаны и беженцы, то есть семьи партизан, их дети и жены, их отцы и матери, жили одним лагерем.

Разрезав партизанский массив, оккупанты пытались теперь дробить и уничтожать отряды по частям. Местные группы самообороны, местные отряды и отрядики рассыпались по лесам, не имея ни своих баз, ни каких-либо запасов продовольствия. В лесных чащах можно было встретить потерявшихся одиночек. Лежат у костерка старик с мальчиком-внуком. Бредет без тропы-дороги обросший щетиной голодный партизан, отбившийся от своих. Пробираются сквозь чащу двое в поисках отряда...

Тлеет головешка, на угольках оплавленное по краям конское копыто и вершка на два ноги, до щиколотки, шерсть обгорела, кожа зажарилась, пахнет вкусно, ноздри щекочет. Но он, хозяин жареного копыта, не может проснуться, выбился из сил. Как лег перед костерком, положив туда конскую ногу, так и лежит с винтовочкой в головах, спит, и даже сытый запах жаренины не может разбудить его.

Прошли мимо старик с мальчиком, оглянулись на копыто, сглотнули слюну. Потом двое партизан на запах шастнули. И опять никого. Чуть слышно перекипает где-то тяжкий, неравный бой. И хруст валежника за спиной. Это боец тот, с винтовочкой, проснулся. Глаза горят:

- Вы ногу взяли? Убью!

- Какую ногу? - удивляется мальчик. Дед молчит, не понимая. - Какую?

- Лошадиную, у меня в костре была.

- Туда партизане шастнули, двое, - говорит старик, палкой показывает в ту сторону, откуда пришел боец.

Удаляющийся хруст валежника за спиной.

"Смерть фашизму" был головным отрядом, в его подчинении находилось более десятка мелких отрядов. Лишившись своих деревень, отступив в леса, они переживали тяжелые дни. Бесконечные изнуряющие бои с карателями, отступления, перемещения с места на место по непролазным дебрям измучили людей. Нечем было кормиться, ели партизаны от случая к случаю. В головной отряд доходили слухи о грабежах...