Последняя загадка парфюмера

– Умри, несчастный! Твою кончину с легким сердцем я приму! – крикнул Петя. Потом взмахнул корягой, издал горлом воинственный клич, похожий на вопль Тарзана из старого фильма с Джонни Вестмюллером, и ринулся на скинхедов.

Один из скинов с визгом отлетел к стене, второй взвыл и схватился за перебитый нос. Третий отскочил в сторону и, сунув руку в карман, стал быстро обходить Петю Давыдова сбоку, но тут перед ним вырос Корсак.

– Привет! – улыбнулся скину журналист.

Скинхед выхватил руку из кармана. Раздался легкий щелчок, и в свете фонаря тускло сверкнуло узкое лезвие. Однако воспользоваться оружием верзила не успел: мощный хук с правой в челюсть сбил его с ног. Бритоголовый попытался встать, но Корсак завис над бандитом, как коршун над птенцом, и ударом кулака пригвоздил его к асфальту.

Давыдов тем временем продолжал орудовать своей палицей, которая за время схватки успела стать в два раза короче. Удары сыпались на скинхедов градом, но лишь немногие попадали в цель. Один из скинов увернулся и, оказавшись за спиной у фотографа, хватил его за горло. Петя выронил палку и захрипел. Ему пришлось бы туго, но подоспевший Корсак оторвал от него скинхеда и, сделав подсечку, уложил противника на асфальт.

Петя воодушевился, снова издал воинственный клич, еще страшнее прежнего, и бросился на третьего скинхеда с голыми кулаками. Искаженное гневом лицо фотохудожника, взлохмаченные волосы и горящие глаза заставили скина ретироваться. «Атас! Сумасшедший!» – крикнул он и бросился наутек. Второй скинхед вскочил на ноги и последовал его примеру. Третий вышел наконец из нокдауна, в который его отправил Корсак, и попытался подняться. Петя Давыдов, подхватив с земли палку, одним прыжком подскочил к поверженному врагу, наступил ему на руку и, ткнув палку скинхеду в горло, хрипло проговорил:

– Проси пощады, плебей!

– Чего просить? – испуганно загнусавил скинхед, морщась от боли и тщетно пытаясь приподняться.

– П-пощады! – повторил Петя.

– Я прошу… Прошу пощады!

Петя брезгливо скривил губы.

– Т-так и быть, на этот раз я тебя прощаю. – Он убрал ногу и вытер рукавом потный лоб. – И передай своим холуям, чтобы они б-больше здесь не появлялись. Иначе ими займется доблестный сэр Ланселот.

– Лансе… кто? – не понял скинхед.

– Ланселот, болван! Это я. То есть я – Ланселот, а ты – б-болван. Повтори!

– Я Ланселот, а ты – б-болван, – послушно повторил скинхед.

– Правильно, – кивнул Петя. – А теперь – вали отсюда!

Скин тяжело поднялся с земли и, держась ладонью за ушибленную челюсть, заковылял за своими товарищами. Через несколько секунд он скрылся во тьме.

– Остатки вражеских гарнизонов трусливо бежали с поля б-боя, – с удовлетворением констатировал Петя.

– У тебя зуба не хватает, – сказал ему Корсак, отряхивая рукава пальто.

– Где? – поинтересовался Петя, поднимая руку и трогая пальцем окровавленную губу.

– Сбоку… Да не с этого, с другого.

Давыдов потрогал пальцем разбитую десну и поморщился:

– Больно, б-блин. Хорошо, хоть не передний.

– А какая разница?

– Не скажи. Сегодня я д-должен быть неотразим.

Молодые люди привели одежду в порядок и двинулись к бару. Возле двери бара Петя взял Корсака за рукав пальто:

– П-подожди.

– Чего? – обернулся журналист.

– У тебя с этой д-девочкой роман?

Глеб нахмурился и покачал головой:

– Нет.

– А будет?

– Вряд ли.

Конопатое лицо Пети стало пунцовым.

– Значит, ты не б-будешь против, если я слегка за ней п-приударю?

– Нет, не буду, – ответил Глеб. – Только поменьше улыбайся. Иначе она от тебя убежит.

8

– Что-то их долго нет, – волновалась тем временем Лиза. – Я все-таки позвоню в милицию!

Она достала из кармана телефон, но тут дверь бара распахнулась, и на пороге появились наши герои. Они неторопливо прошли к барной стойке.

– Ну наконец-то! – всплеснула руками Лиза. – Где вы пропадали?

– Простите, что задержались, с-сударыня, – вежливо ответил Петя Давыдов.

Корсак ничего не ответил, только сунул в рот сигарету и сделал бармену знак – наливай.

– Хорошо, что вы вовремя вернулись, – сказал бармен, наполняя стакан Глеба. – А то вон барышня нервничала. Все в порядке?

– По-женски дома поджидал ты воинов! Они сражались – ты в п-постели спал! – ответил ему Петя.

Бармен усмехнулся:

– Ну-ну.

– О господи! – взволнованно воскликнула Лиза. – У вас подбородок в крови.

– Г-где? – Давыдов поднял руку и потрогал подбородок. – А, это. Ничего страшного. Как г-говорится, жизненно важные органы на задеты.

– Дайте-ка я вытру. – Лиза достала из сумочки платок, смочила его в стакане Корсака и стерла с подбородка фотохудожника бурые разводы.

Петя блаженно улыбался.

– От вас чудесно п-пахнет, сударыня, – сказал он и улыбнулся еще шире, однако наткнулся на скептический взгляд Корсака и быстро захлопнул рот.

– А где скинхеды? – подавленно спросил несчастный негр, о котором в пылу битвы все позабыли.

Фотохудожник повернулся к нему и гордо проговорил:

– Мы обратили н-неприятеля в бегство. Как твое имя, странник?

– Адам, – ответил тот.

– Адам, – кивнул Петя. – Первочеловек. Скажи, Адам, у тебя есть д-деньги?

Негр покачал головой:

– Нет, они отняли.