Последняя жена Генриха VIII. В объятиях Синей бороды

Восьмилетний мальчик еще не был зашорен, еще мог радоваться жизни, еще, хотя бы в покоях королевы, мог вести себя как ребенок, а не как будущий король. Было видно, что он действительно рад возвращению веселого, насмешливого Сеймура, с которым так интересно поговорить обо всем, который знает тысячу забавных историй и хоть обращается с ним как подобает обращаться с будущим королем, но не забывает, что Эдуард все же племянник.

Сеймур опустился на одно колено, прикладываясь к руке принца:

— Ваше Высочество…

Но его глаза тут же лукаво блеснули:

— Вы заметно подросли за прошедшее время, скоро с колена мне придется просить Вас опустить руку, чтобы я мог к ней прикоснуться.

Эдуард счастливо рассмеялся, он любил шутки Сеймура и сейчас радовался тому, что дядя не изменился.

— Да, я расту, приходится перешивать мои костюмы или заказывать новые.

Следом за Эдуардом подошла и Джейн:

— Дядя Томас, мы так рады, что вы вернулись…

Она тоже вытянулась и похорошела, но вовсе не это, а желание польстить и девочке заставило Сеймура воскликнуть:

— А это кто?! Ваше Высочество, неужели это наша Джейн?!

Джейн зарделась и почти спряталась за спину любимого двоюродного братца.

— Боже мой, Джейн, вы стали совсем невестой!

Под лукавым взглядом дядюшки девочка окончательно смутилась. И тут не выдержала Елизавета, она вскочила со своего места, но сумела взять себя в руки и чинно присела перед Сеймуром:

— Милорд, мы рады вашему возвращению.

Сеймур разыграл очередную сценку, попросив Эдуарда представить его прекрасной незнакомке.

Джейн хихикала в кулачок, Эдуард, восхищенный поведением дяди, улыбался:

— Сэр, перед вами моя сестра Елизавета… Думаю, нет необходимости представлять, она вас и без того помнит.

— Бэсс! Миледи, сколько сердец вы уже разбили, скольких заставили покинуть королевство в слезах?!

Теперь смеялись уже все четверо, довольная уделенным ей вниманием Елизавета почти торжествующе глянула на мачеху. Катарина почувствовала себя совершенно старой и ненужной.

— Сэр Томас, пойдемте я покажу вам новую книгу, мне подарили недавно. И еще много что!

— Ваше Величество позволит мне удалиться?

— Да, конечно.

Он удалился вместе с детьми, Елизавета не удержалась, чтобы уже от двери не бросить еще один торжествующий взгляд на Катарину, мол, он больше не принадлежит тебе совсем!

Снова о чем-то беседовали фрейлины, что-то внушала Анна Эскью, даже сама Катарина что-то говорила, возражала, смеялась, но если бы кто-то спросил, о чем только что говорили, вряд ли ответила. Королева радовалась, что Томас Сеймур не появился на приеме или в присутствии Его Величества, а пришел вот так — в ее покои в присутствии фрейлин, интересовался наследником и был уведен детьми. Его Величество ни в чем не сможет упрекнуть супругу…

Но внутри у Катарины, несмотря на все понимание верности поведения Сеймура, была горечь; как бы ни старалась убедить себя, что, выказывая свое равнодушие, Сеймур просто спасает их жизнь, сердце обливалось кровью от этого равнодушия. Мог хотя бы взглядом, одним-единственным, брошенным мельком взглядом показать ей, что помнит, что столько времени тосковал, мечтал о встрече.

Сама себя одергивала: если бы Сеймур посмотрел на нее чуть менее равнодушно, она зарделась бы не хуже Елизаветы. Но если принцессе простительно, хотя и предосудительно, то королеве это немедленно поставили бы в вину, смертельно опасную вину! К тому же приплели и Сеймура, а уж ему не поздоровилось бы.

Сеймур повел себя очень разумно, некоторое время он появлялся либо только у короля в отсутствии королевы, либо почти мельком, выказывая все то же равнодушное уважение к Ее Величеству. Как ей иногда хотелось крикнуть:

— Томас, я же здесь! Томас. Ну, хоть посмотри на меня!

Они справились, ни он не выдал своего интереса, ни она своего волнения. Катарине в голову не приходило, что Сеймуру не приходится играть просто потому, что интереса больше и впрямь не было. Богатая приятная вдовушка превратилась в королеву, на которую смотреть опасно, так к чему же рисковать? В отличие от королевы, Томас даже в будущем не представлял связи с ней.

В Англии не было женщины, которой оказывалось бы больше почестей, чем королеве, но не было и несчастней, чье положение в отсутствии сыновей было бы более опасным. Так к чему же рисковать своей головой вместе с королевской?

К тому же в предыдущий день брат сэра Томаса Эдвард Сеймур, который сначала был рядом с королевой в роли ее обер-шталмейтера, а потом руководил армией, выступавшей во Францию, и вот теперь находился в милости у короля, предостерег от излишнего внимания к королеве не только из-за ее семейного положения, но и из-за тех, кто бывает в королевских покоях.

Томас удивился:

— Кто бывает в покоях королевы?!

Эдвард нахмурился:

— Томас, не приближайся к ней ближе, чем на два шага, и уж тем более не бывай наедине, умоляю тебя, если дорога жизнь. Ее Величество просто еретичка и водит дружбу с себе подобными.

— О чем ты говоришь?! Неужели такое возможно под носом у короля?!