Последняя женщина сеньора Хуана

МИХО. Молчите и слушайте, как было. (Заглядывает в исписанный лист.) Это было вот так. Сеньор Хуан, измученный страстями и жаждой истины, усомнился. Он решил, что бог создал мужчину и женщину не для симметрии и порядка, а только друг для друга. Он восстал против обычая и власти, поднял руку на то, перед чем смертный должен стоять на коленях. Он сменил сотни женщин, сперва любя их, потом пытаясь понять, потом злоупотребляя своим пониманием, но, познав женщину, он не познал истину... Здесь длинно, я потом сокращу... И тогда, впав в отчаяние, несчастный сеньор Хуан обезумел и взбунтовался против непознаваемых сил природы. Придя на могилу убитого им в поединке командора...

КАРЛОС. Я сказал - капитана.

МИХО. А я сказал - командора!

ЭЛЬВИРА. Мальчик прав: капитан хорош в трактире. А в легенде нужен командор.

МИХО. Придя на могилу командора, оскорбленного мужа глубоко добродетельной женщины, замкнувшей четвертую сотню жертв страсти сеньора Хуана, он заговорил с каменной статуей убитого и даже дерзнул пригласить ее на ужин. Но смертному - смертное. Статуя пришла и, взяв за руку потрясенного сеньора Хуана, вместе с ним провалилась в те глубины, вернуться откуда смертному не дано... Тут есть повторы, я вычеркну.

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Ну-ка дай.

МИХО. Надо еще править.

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Ничего не надо. Подпишись вот здесь: Михо из Сан-Стефано, поэт.

МИХО (вдруг оробев). Поэт? Но я еще не имею права.

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Пиши - поэт!

Михо нерешительно пишет.

Вот так. Парень, у тебя просто талант. Превосходное донесение, я бы так не смог! (Хозяину.) Ну-ка, приятель, положи эту бумагу на лавку в прихожей - и назад.

Хозяин берет бумагу и выходит.

(Михо.) Теперь ты поэт, запомни это. Так и станут читать на всех площадях. Именно поэт, потому что поэтам верят. Так что гляди выше, парень, - скоро станешь знаменитым. Теперь у тебя просто другого выхода нет.

Хозяин возвращается. Слышен удаляющийся стук копыт.

Сеньор Хуан у себя?

ХОЗЯИН. Спит, сеньор.

ИСПОЛНИТЕЛЬ (просто, даже душевно). Возьмите шпаги, друзья.

Карлос, Хозяин и Михо несколько секунд колеблются. Но шпаги, хоть и неуверенно, обнажаются. Со вздохами, нехотя все трое оборачиваются - и застывают: перед ними стоит Кончита. Пауза.

КОНЧИТА. Неужели вы способны на предательство? И ночи не прошло, как вы клялись ему в уважении и любви!

КАРЛОС. Но ведь как раз потому, что мы любим Хуана... (Растерянно замолкает.)

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Тихо, девушка. Ночь прошла. Ну-ка пропусти.

КОНЧИТА. По моей крови! (Выхватывает подаренный Эльвирой кинжал.)

МИХО. Кончита, нам все объяснили...

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Ну-ка, парень... Видишь ли... девушка... (Неожиданное, профессионально отработанное движение - и Кончита, обезоруженная, с кляпом во рту, бьется у него в руках; еще несколько секунд, и девушка прикручена к каминной решетке. Поправляя одежду.) Потом поймет сама. (Сдвигает ширму, заслоняя камин и связанную Кончиту.)

Со скрипом открывается дверь из комнаты Хуана, и Хуан, в рубашке, без шпаги, потягиваясь, входит в зал. Карлос, Хозяин и Михо растерянно расступаются.

ХУАН. Давно я так не пил. И давно так не высыпался. Чего вы тут шумели?

Все молчат.

Вы что, не ложились?

ЭЛЬВИРА. Я бы предпочла не вставать.

Исполнитель бытовым, почти домашним жестом как бы приглашает мужчин сдвинуться за спиной Хуана.

ХУАН (оборачивается). Что за забава?

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Сеньор Хуан, это не насилие. Вчера весь день вы искали смерти. Сеньоры сожалеют, что не сумели вас понять.

Пауза.

ХУАН (все поняв). Где Кончита?

ИСПОЛНИТЕЛЬ. С ней не сделают ничего плохого.

ХУАН (резко садясь в кресло и закидывая ногу на ногу). Дурак. Нормальный седой дурак. Только трактирные служанки видят жизнь без иллюзий! (Исполнителю.) А ты проворный малый.

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Я не хотел, видит бог, не хотел. Но выбор больно маленький: или покаяние, или... А я тоже испанец. Все что угодно - только не видеть великого сеньора Хуана на коленях.

ХУАН. Ну и кто же из вас подрядился на эту работу? Или все трое?

Карлос, Хозяин и Михо молчат.