Последняя жертва

Здесь работать веслами не представлялось возможным, придется преодолевать ручей вброд. Я использовала корни дерева в качестве опоры и шагнула в воду. Воды оказалось по пояс. Я отвязала шлюпку от ствола и вскинула ее на плечо. Если придется срочно уходить, шлюпка, несомненно, мне пригодится. С тяжелым сердцем я выключила фонарик, но мне нужно было оставаться незамеченной да и самой привыкнуть к темноте.

Я начала свой нелегкий путь, держась середины ручья, чтобы шлюпка не цеплялась за берег, и стараясь не обращать внимания на холодную воду, на то, что меня неуклонно тянет назад. Каким бы извилистым ни был этот путь, я знала: это единственный способ попасть к дому.

С той ночи, когда я услышала крик лебедя-шипуна так близко у дома Уитчеров, я знала, что где-то недалеко должна быть вода. Уолтер, как никто другой, должен был об этом знать. Так что уловить связь между необычным течением и заводью реки Лиффин было лишь вопросом времени. Я поняла, что в этом месте в реку впадает еще один ручей. Ручей, который течет через весь поселок, проходит под большинством домов и выходит на поверхность лишь у мелового карьера под домом Уитчеров.

Карабкаясь по наклонной плоскости, я заметила, что деревья растут почти перпендикулярно склону, из-за недостатка света ветви у них тонкие и длинные, а листьев практически нет. Одно дерево упало поперек ручья, образовав живой полог над водой.

Миновав упавшее дерево, я обнаружила, что дно становится все круче, берега — все ниже, а света — больше. Всего метрах в двадцати, на самом краю мелового обрыва, я увидела дом Уитчеров. Когда я смотрела на него с этого места, мне стало понятно, почему никто в поселке не догадывался о существовании огромной пещеры в карьере, всего в четырех метрах от фундамента дома. Из этой пещеры черным пенящимся потоком выбегала река.

Приблизившись, я решила, что это место давным-давно следовало признать непригодным для проживания. И не только потому, что дом находился на самом краю осыпающегося мелового карьера; он еще и располагался прямо над старыми шахтами, которые изрешетили грунт под поселком.

Теперь, когда темень уже не была такой густой, я смогла различить растущие на берегу папоротники и больше не запутывалась в отломанных ветках, которые несло на меня течение, смогла заметить крошечные глазки, со страхом взирающие на незваную гостью, вторгшуюся на их территорию. Справа, в том месте, где камни обвалились в воду, я увидела узкую тропинку, ведущую от края воды и скрывающуюся в подлеске. На пару секунд я остановилась и посмотрела на раскисшую тропу. Неужели следы? Или все смыл дождь? Трудно было определить, а у меня совершенно не было времени размышлять над тем, не это ли еще один путь в дом. Я пошла дальше, и с каждым шагом похожая на пещеру дыра, ведущая под дом, становилась все шире и шире.

Ручей мельчал, а напряжение в ногах свидетельствовало о том, что подъем был довольно крутым. Казалось, передо мной в темноте раскрывалась в предвкушении громадная пасть, и у меня появилось ощущение, что там лежит и поджидает меня нечто прожорливое. И оно знает, что я уже близко.

Впервые с тех пор, как я покинула особняк, ведомая своим внутренним голосом, я задумалась, что ждет меня впереди, в старом доме Уитчеров. В змеином доме, как я стала его про себя называть.

Альфред Додвелл в те годы, когда формировалась его личность, сторонился и опасался людей. Над ним смеялись, его дразнили и в конце концов над ним надругались самым ужасным образом. Он попал в больницу молодым мужчиной и провел там целых пятьдесят лет. Даже после того, как благодаря постоянному медицинскому уходу частично восстановилось его зрение и он смог общаться с окружающими, Альфред продолжал избегать людей, ища утешения у диких животных. Он намеренно выбрал компанию созданий, таких же скрытных, непонятых и пугливых, как он сам.

Мне следовало помнить, что человек, с которым я готовилась встретиться, не имеет моральных принципов. Что он воспринимает всех жителей поселка, включая меня, как своих врагов. И мне не стоило делать скидку на его возраст. Мужчины, преодолевшие семидесятилетний рубеж, совсем не дряхлые. Альфред все еще сильный и хитрый. Он научился передвигаться заброшенными шахтами и водным путем. Он двигается бесшумно, способен видеть в темноте. И он обладает удивительной, непостижимой властью над змеями. Он — дитя ночи.

Я достигла тени под обрывом. Еще несколько шагов — и я окажусь под домом, в логове сумасшедшего. Спрячусь от дождя. Выберусь из этой реки, может быть, хоть чуточку согреюсь. Я уже промерзла до костей. Но этот близкий мрак в скале так непрогляден! Отважусь ли я?