Последняя жертва

Сама она смотрела на одного из мужчин, который, не замечая ее присутствия, изучал свое отражение в зеркальных стеклах солнцезащитных очков. Затем вскрыл пачку лейкопластыря и стал отрывать старый пластырь с мозолей у себя на пятках и мизинцах ног. Бекка сочла его весьма симпатичным, почти красивым. Его темно-каштановые волосы были зачесаны назад и удерживались в этом положении при помощи геля, блестевшего на свету. Кожа у него была бледной, отчего черно-фиолетовые синяки у него под глазами выделялись еще резче.

— Здравствуйте, — нерешительно начала Бекка.

Он поднялся из-за своего стола и направился к ней, так и не обувшись, потом представился:

— Детектив-сержант Джо Рассел. А вы детектив-сержант Винсент? — Протянул ей руку, широко улыбаясь.

Бекка кивнула, понимая, что ведет себя, словно застенчивая девочка-подросток. Краска залила ей лицо, и сержант испугалась, что выдала свой далеко не профессиональный интерес к этому человеку.

Она отметила, что взгляд его ярко-синих глаз — с длинными темными ресницами, за которые она пошла бы на убийство, — ни на миг не оказался направлен ей прямо в глаза. Вместо этого Рассел смотрел на ее лицо в целом, на секунду задержавшись на ее носе. Бекка заволновалась, что из ее ноздрей высовывается что-то, незримое для нее самой, поэтому резко втянула воздух носом. Джо опустил взгляд на свою руку, потом снова посмотрел на Бекку, и она осознала, что так и не разомкнула рукопожатие. Поспешно отдернула ладонь.

— Проходите, мы не кусаемся, — заверил Джо. Зубы у него были такие ровные, что если б он захотел ее укусить, она, возможно, разрешила бы ему.

— Что у вас с лицом? — спросила Бекка.

— Неудачно ударился носом о голову преступника, когда преследовал его. Но в конечном итоге мы его скрутили, так что ничего страшного. Ну, не считая моего лица и ног.

— Я думала, вы работаете только в офисе, как любая вспомогательная команда… Не знала, что вы действуете и на местах.

Ответом на ее реплику был разочарованный взгляд.

— Вы, кажется, сказали по телефону, что вам нужна наша помощь? — спросил Джо, жестом приглашая ее сесть в свободное кресло, стоящее у его стола. Сам тоже присел и натянул носки и ботинки.

Бекка кратко обрисовала обстоятельства дела, над которым работали они с Нихатом, и упомянула о том, что находилась на станции подземки, где погиб Стефан Думитру.

— И вы хотите, чтобы я просмотрел записи с камер наблюдения вместе с вами? — спросил Джо.

— Разве не этим вы все занимаетесь — смотрите на снимки и пытаетесь распознать знакомые лица?

— Хотелось бы думать, что это далеко не все, — отозвался Джо, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на груди.

Бекка была достаточно сообразительной, чтобы заметить, что она кого-то раздражает, пусть даже не имея подобных намерений. «В самом деле, — подумала сержант, — насколько тяжелой может быть их работа?»

— Во внутренней сети не было никаких подробностей касательно того, чем вы занимаетесь, — продолжила она, — но у меня сложилось впечатление, что ваш отдел — в некотором роде эксперимент.

Женщина, работавшая за другим терминалом, повернула голову.

— Мы работаем уже шесть лет, так что, полагаю, мы чуть больше, чем просто «эксперимент», дорогуша.

— Поскольку не все представители силовых структур могут мыслить достаточно широко, то нас не всегда понимают в других отделах, — сказал Джо. — Тем хуже для них, потому что процент раскрытия у нас больше, чем у большинства других. Однако в отличие от них мы не ищем славы, чтобы оправдать свое существование. Уверен, что, работая в уголовном розыске, вы постоянно видите людей, которые ставят самолюбие превыше всего, так?

Атмосфера сделалась заметно холоднее, и Бекка внутренне ощетинилась. Она упорно трудилась вопреки всему, что препятствовало ей, и это не имело никакого отношения к самолюбию. И ей не нравилось, когда ее коллег выставляли в черном свете.

— Должно быть, трудно оправдывать свое существование, если никто о нем не знает, — парировала она.

— Вы правы, большинство людей даже не знают, кто мы такие. Если нас переместят в Новый Скотланд-Ярд, мы окажемся на виду, и тогда придется оправдываться за каждое действие. Невозможно делать свою работу, если тебя постоянно критикуют. Так что мы вполне довольны тем, что нас оставили здесь и предоставили заниматься своим делом. А мы делаем его чертовски хорошо.

— Но вам все же нужно отчитываться за все, как и нам — всем остальным.

— То, что мы делаем, — не совсем точная наука.

— А наука тут вообще при чем? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но у вас просто хорошая память, верно?

— На лица — да. Если мы вас увидели, уже не забудем.

— Никогда?

— Ну, для разных людей по-разному. Но нас собрали из разных отделов столичной полиции, потому что в наши мозги встроено прирожденное умение распознавать лица — лучше, чем у компьютеров.

Мужчина с седыми волосами и желтыми прокуренными усами выглянул из-за своего монитора.

— Взять волнения в Лондоне в две тысячи одиннадцатом году, — начал он. — Полагаю, вы их помните или же просидели все то время в своем безопасном офисе, глядя новости?