Последняя жертва войны (сборник)

Елена ласково прижималась щекой к руке мужа. Вдохнув родной запах, она закрыла глаза и уже не выпускала любимого из своих объятий. Так она и застыла, наслаждаясь моментом, самым дорогим в ее жизни. Потеряв счет времени и не замечая окружающих, Елена словно растворилась в пространстве, заполненном обещаниями, прощальными поцелуями, призрачными надеждами и слепой верой. В ее душе поселился страх перед одиночеством и неизвестностью. Александр старался насладиться ароматом жены и увезти с собой эту память. Ее атласные волосы, туго подвязанные голубой лентой, пахли парным молоком и сиренью.

– Слышь, сынок. Не выставляйся там. Пожалей мать с отцом. Не для генералов тебя растили, – тем временем учил Степан сына. – И еще, если ты не будешь в немцев стрелять, то они тоже не выстрелят в тебя. Немцы – очень культурный народ. Я в газете читал, – стараясь не встречаться взглядом с сыном, говорил Степан, набивая махорку.

Неподалеку Лида прощалась со своим мужем.

– Где застрял этот негодный мальчишка? Поезд скоро отправляется… – ворчал взволнованный Василий в солдатской форме, вглядываясь в толпу, где искал глазами сына Мишку.

– Не волнуйся, сейчас придет, – трогательно и заботливо шептала ему на ухо Лида.

В этот момент маленький Миша, тяжело дыша, просочившись сквозь массу стоящих людей, подбежал к отцу.

– Пап, на, держи! – С этими словами мальчик протянул отцу колоду стертых карт. – Ты же всех в деревне обыгрываешь. Может, и Гитлера сможешь? А если он тебе продует, то остановит войну и ты вернешься домой.

Эти наивные слова мальчишки заглушил протяжный гудок паровоза.

Поодаль от толпы стояла семья. Анна грустно роняла слезы в платок, с тревогой вглядываясь в лица сыновей. Кто мог знать, может быть, она в последний раз видит эти родные сердцу черты? С нежностью любящей матери Анна поправила воротник гимнастерки Якова и, смочив палец слюной, как в детстве, вытерла щеку Михаила. Судьба опять наносила ей удар под дых, отнимая самые дорогие свои подарки. Удар неожиданный и оттого еще более подлый. И больнее всего переживала Анна свою беспомощность, неспособность повлиять на ситуацию.

Женщина, которая больше двадцати лет одна растила, любила и лелеяла своих детей, ставших для нее единственным смыслом жизни, теперь провожала их на войну, возможно, навсегда прощаясь с ними.

В бессильном отчаянии она бросилась на шею сыновьям и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась так, как не плакала до сих пор никогда.

– Куда же вы?! Только вчера свадьба была! Может, повремените с отъездом? – умоляюще шептала Анна в надежде, что вот-вот очнется от страшного сна.

Но чуда не происходило. Минуты одна за другой неумолимо утекали в прошлое. Время исчезало, не жалея и не спрашивая разрешения.

– Мама, ты же сама понимаешь, что это наш долг. Вот увидишь, вернемся с победой и приведем тебе Гитлера на коленях. – Михаил старался развеселить отчаявшуюся мать.

– Сынок, ну зачем он мне нужен? Сами бы вернулись целыми и невредимыми, – шмыгая носом, утихла мать. – Лишь бы с вами ничего не случилось.

– Не волнуйся, мам. Что с нами будет? – весело подмигнул Мишка.

– Не боись, мать! – весело хохотнул Яков.

Анна всхлипнула и отстранилась от сыновей. Вдруг, спохватившись, полезла она в свой холщовый мешок, достала оттуда два куска мыла и протянула их сыновьям. В этот момент к ним подошел Сергей, которого незамедлительно тоже одарили добрым бруском.

– Зачем это нам, теть Ань? – недоумевающе спросил Сергей.

– Бери-бери. Помоетесь там. Свое роднее, чем казенное, – стала, не торопясь, разъяснять Анна.

Затем, повернувшись к Ольге, она попросила:

– Помоги раздать и это.

Анна протянула мешок, полный даренного соседями на свадьбу хозяйственного мыла.

– Может, стоит это продать в деревне? – шепотом предложила Ольга.

– Кому продать? – Анна удивленно окинула взглядом молодую невестку. – Раздавай! Так надо!

Еще какое-то время люди прощались, обещая друг другу вернуться живыми, обязательно дождаться и любить вечно, но пронзительный свист паровоза оборвал узы объятий. Каждый пытался остановить это мгновение, к которому постоянно будет возвращать их спасительная память. Для всех собравшихся на вокзале этот миг станет хлебом в голодный день, надеждой на то, что завтра все вернется на круги своя. Последний гудок паровоза, прощальные слова, улыбка и любимый голос… А для кого-то последние в жизни…

Нестройно оборвав на середине музыку, музыканты военного оркестра положили инструменты на землю и, прощаясь с дирижером, поднялись в вагоны. Он проводил взглядом свой коллектив и, когда в вагоне скрылся последний музыкант, без сил опустился на колени среди разбросанных на земле инструментов. Закрыв лицо руками, не в силах сдержать слез, он беззвучно заплакал.

В пустой тишине над вокзалом с новой силой раздались рев и крики. Тяжелые, будто каменные глыбы, посыпались на перрон слова:

«Если родится мальчик, назови его моим именем», «Ничего не бойся», «За мать не переживай»…

– Я тебя люблю! – что было сил кричала вслед уходящему вагону Маргарита.