Последняя жизнь принца Аластора

Жаба бросился за ними, взмывая в воздух. Он подцепил девочек лапами, отгоняя хобов хвостом. Я больше не мог на это смотреть, и заставил себя бежать быстрее. Довольно скоро я свернул в Яблочный переулок. Отсюда уже был виден мой дом. Мне всегда нравилось, что мы живем в переулке. Из моего окна была видна Главная улица, которую пересекал наш переулок. Здесь были большие участки, где росли деревья и кустики дикой черники. Белые, идеально симметричные колониальные фасады домов различались лишь цветом ставней: красные, зеленые, синие. Наши были черными.

Сейчас все ставни были вырваны, фасады разрушены. Посмотрев вверх, я остановился, прижал руку к раненому плечу и почувствовал свежую липкую кровь. Все это было похоже на старый кукольный домик Прю. Почему-то демоны выламывали дерево, крошили кирпич и били окна, полностью снося фасады. Несколько соседей, которые рискнули стать социальными изгоями и не пошли на концерт, стояли на своих крылечках и в ужасе озирались.

– Проспер, это ты? – спросил мистер Фезертон. – Не ходи сюда, сынок, тут опасно!

Я едва не рассмеялся. Я выглядел как колдун-трубочист, возвращающийся с работы, поэтому решил не демонстрировать прочих признаков безумия.

– Утечка газа, – неохотно сказал я, засунул руки в карманы изорванного плаща, постарался утаить свои мысли от Аластора и пошел дальше.

Один из фонарей слабо замерцал, когда я проходил мимо. По двору были разбросаны осколки стекла и обломки сайдинга, шторы и одеяла повисли на деревьях.

«Красиво, да? Представь, во что мы превратим твой мир, когда явятся все остальные!»

Спасибо, не надо. Кровавый ключ все еще в башне и все еще не закончен.

Если я вернусь в открытый портал, то смогу разбить зеркало с другой стороны, и дверь захлопнется. Я застряну в мире демонов, а со мной застрянет и кровавый ключ, пока он и вся собранная там магия не догорят. А когда Пустота опустится на «Размозженный череп», она не только поглотит меня и этот ключ, но и спасет мир людей.

«Слизняк, что ты делаешь? Зачем ты сюда пришел? – забеспокоился Аластор. Он, видимо, начал что-то подозревать. – Я слишком долго сидел в твоей голове, и отлично понимаю, что сейчас в ней полным ходом зреет очередной бездарный план».

Не обращая на него внимания, я шел по коридору, мимо двери в кухню. Туда тоже прорвались демоны. Они швырялись кастрюлями, рвали пакеты с макаронами и мукой. Стол в гостиной, за которым мы ели, смеялись и просто встречались, был разрублен пополам.

Бесценные картины были заляпаны томатным соусом и выдраны из рам. Кто-то нарисовал смайлик с рогами на пыльном телевизоре. Все семейные фотографии, которые висели вдоль лестницы – бабушка называла их «неприглядными» и «плебейскими», – валялись, разодранные в клочья. При каждом шаге я натыкался на разбитую рамку, но решительно шел наверх. Пульс стучал в ушах. Все правильно.

Это единственный вариант. Прю никогда не нуждалась в том, чтобы я ее спасал, и никогда не будет нуждаться. У родителей останется один ребенок. Остальные будут только рады, если меня не будет.

«Проспер! Что это за мысли?.. Что ты задумал?»

Я потряс головой, избавляясь от всех мыслей.

На верхней площадке лестницы я помедлил, хотел заглянуть в свою комнату, но дверь была закрыта, никто ее не выломал. Я повернул направо и пошел в комнату Прю, к обломкам, к зеркалу. К человеку, которого я совсем не ожидал увидеть.

По комнате все еще кружили как снег наполнитель матрасов и пух из подушек.

Она встала с кровати. Небольшие перышки застряли в ее стальных волосах, облепив всегдашний идеальный пучок. Дальняя стена обрушилась, открывая картину разрушений на верхнем этаже.

Я инстинктивно попытался пригладить волосы и вытереть грязные щеки. Смысла расправлять обрывки плаща, конечно же, не было, но руки уже делали это. В комнате пахло цветочно-ванильным ароматом духов и серной вонью демонов.

Под ногами хрустели разбитые флаконы духов, я наклонился и поднял семейную фотографию, лежавшую среди обломков рамки и стекла. Я ужасно устал. Но выпрямился, когда бабушка подняла на меня твердый взгляд.

– А теперь, Проспер, – сказала она, сложив руки на груди, – нам следует поговорить.

Глава 30 О бабушках и монстрах

– Что ты здесь делаешь?

Бабушка стояла передо мной во всей красе. Живая. Говорящая. Но мой мозг не мог справиться с тем, что это происходит на самом деле. Я чувствовал себя так, словно застрял между мирами и падаю в бездонную пропасть. Словно все перевернулось вверх тормашками.

Но это была бабушка. Посреди руин комнаты Прю. Не в безопасном фамильном особняке. Не увешанная фамильными и не очень драгоценностями в своем шубохранилище. А здесь, посреди ада.