Последняя зима

- Эх, память! - неожиданно поднялся старичок и всплеснул руками. - Я тебе и мину привез... Здоровенька така мина! Нашей миной и зупините эшелон... Пиидем побачишь!

Командир взвода не мог понять, откуда взялась у селян мина, но был рад оттяжке и вышел вместе с дедком на улицу.

Заботливо прикрытая соломой и рядном, на дне саней лежала не мина, а 25-килограммовая авиационная бомба.

- Откуда ее взяли? - спросил Тущенко.

- С болота вытягнули. Як бомбил нас фашист по началу войны, стилько их в болото понакидал!

- Там и сейчас их много?

- Откуда ж им зараз взяться? Повытягнули, партизанам ще летом отдали.

- А эта?

- Тьфу, бестолковый! Семечки ж треба, зупинить эшелон треба. Вот и шукали мину всем селом по местам, куды литом не пройти. Трясин богато в нашим болоте, а зараз подмерзли. Вон цю мину за трясинами насилу и нашукали! Ну як - справна буде? Добре гукне?..

Затруднения Тущенко не уменьшились. Из авиабомб и артиллерийских снарядов минеры умели выплавлять взрывчатку. Ее желтовато-серую кашеобразную, пока не застынет, массу называли "мамалыгой". Пригодится и эта двадцатипятикилограммовка! Но ведь дело, в конце концов, решает не взрывчатка. Всегда бы нашли немного... Посчитает ли командование нужным возиться с этим семечковым эшелоном? А люди уже и "мину" приволокли... Хотят как-то облегчить партизанам работу! И раньше для нас бомбы из болота таскали. Нет, надо, конечно, доложить! Надо!

Михаил заметил возвращающегося из деревни политрука, сказал деду, чтобы тот немного подождал, и бросился навстречу Хромцову. Объяснил ему в двух словах неожиданно возникшее дело.

- Скажи, пожалуйста, какие заявки начали поступать! - засмеялся Хромцов. - Верит в наши силы народ. Правильно, обязательно батальону сообщим!

- А сейчас что ответить?

- Не надо хитрить... Зачем? По правде ответим.

Деду объяснили, что о просьбе сельчан требуется доложить партизанскому начальству. Задерживать любой эшелон с награбленным у советских людей добром, конечно, надо, но можно ли это сейчас сделать должны решить те, кто повыше...

- Господи! Да разве ж мы не зрозумляем!.. Начальство, оно и есть начальство. Сам служил... Тилько чекать долго нельзя" Як бы не увез герман тот подсолнух!

- Долго ждать не будете. Сегодня же доложим! - сказал Тущенко. - А за ответом наведайся денька через два. Никуда не денутся ваши семечки. В вагоны их еще не грузили?

- На складе лежат.

- Ну вот! А поедешь сюда снова, узнай, как там с погрузкой. Договорились?

С дедом договориться было нетрудно. Сложнее - быстро сообщить в батальон о необычайном ходатайстве. Рации у взвода нет. Отправить с донесением конного связного? Но разве письменно все изложишь! А вдруг какие-то дополнительные вопросы у начальства? Решили, что в батальон съездит сам политрук и доложит про эшелон с подсолнухами.

Не прошло и суток, как о просьбе крестьян стало известно во всех подробностях не только в штабе батальона, но и в штабе соединения.

- Да это просто замечательно, что к партизанам обращаются по таким вопросам! - говорил Дружинин, расхаживая по моей хате-землянке. - В Любешове нашему Фролову пришлось стать землеустроителем, вносить весьма существенные поправки в произведенное гитлеровцами распределение земли. Там же, в Любешове, да и в окрестных селах Лысенко помогал учителям составлять школьные программы, организовал розыск и сбор советских учебников. Война не кончилась, кругом немцы, а наш командир 7-го батальона уже взялся за свои довоенные обязанности заведующего Волынским облоно! Партизаны лечат, партизаны школы налаживают, партизаны землю дают... А вот теперь от нас требуют заняться и снабжением. Правильно! Сельпо нет, исполкома нет, значит, и о подсолнечном масле мы должны позаботиться.

- Обрати внимание, с каким тактом, с каким пониманием обстановки подошел народ к проблеме, - сказал я. - Ничего лишнего у нас не просят! Сами заберут семечки, сами набьют масла. Только остановите эшелон! А для этого еще и бомбу привезли, не желая вводить нас в лишние расходы. Заказ, так сказать, на давальческом сырье.

- Верно! - улыбнулся Дружинин. - Что ж, тогда сразу надо дать задание! Итак, на очереди - операция "Семечки".

Мой заместитель по диверсионной работе Егоров воспринял приказ относительно этой операции без малейшего энтузиазма и подчеркнуто сухо сказал:

- Слушаюсь!

- Постойте! Слушаться вы обязаны, а вот почему губы надули? - спросил я.

- Ну как же, Алексей Федорович! Сегодня - семечки, завтра - орешки, а послезавтра, наверно, конфетки разгружать будем. У нас толу на бронепоезда не хватает! Дожились до ручки!

- Сами виноваты. Плохо экономили, когда тол был! А насчет ручки - это верно, дожились. Протянутую ручку все видят! Вот те мужички нашим минерам авиабомбу пожертвовали.

- А нет ли там еще? - сразу заинтересовался Егоров.

- Вполне возможно, что и есть. Свяжитесь, разузнайте... Впрочем, зачем селянам "мамалыгой" вам помогать, когда вы им подсолнухом помочь не очень-то хотите!

- Почему же не хочу? Все будет сделано.