Последняя звезда

Старая ведьма придушит меня, если я не отвечу. Это сестра привела меня сюда… Не Чашка и не Рингер.

Кончиками пальцев касаюсь ствола винтовки. Старуха глушитель смеется мне в лицо. У этой беззубой пожирательницы кошек жутко воняет изо рта. Она словно циркулярной пилой разрезает мою душу и перемалывает мою жизнь.

Голос сестры умолкает. Теперь я вижу Дамбо. Он лежит, свернувшись калачиком, за стойкой в кафе. Дамбо плачет, но не может меня позвать, потому что у него не осталось сил.

«Куда ты, туда и я, сержант».

Я бросил его, одного, беззащитного, как бросил когда-то сестру. Господи, я даже его пистолет забрал.

Мать-перемать. Пистолет.

19

Первый выстрел в упор, прямо в ее набитый кошатиной живот. Старуха хватку не ослабляет. Второй выстрел в область сердца. Слезящиеся глаза старухи слегка расширяются, я умудряюсь протиснуть между нами руку и отталкиваю ее от себя. Клешни старухи разжимаются, и я полной грудью вдыхаю чудесный спертый, пропитанный злобой воздух. Однако бабушка глушитель не пала, она собирается с силами.

Старуха бросается на меня. Я резко откатываюсь вправо. Голова старухи врезается в стену. Я снова стреляю и попадаю в грудную клетку. Старуха отталкивается от стены и ползет ко мне, сплевывая ярко-красные, насыщенные кислородом сгустки крови. Телом старухи движет нечто десяти тысяч лет от роду, и ненависти в нем больше, чем воды в океане. К тому же старуху усиливает и поддерживает внеземная технология…

«Ха! Что мне твои пули. Иди ко мне, сынок!»

И все же я не думаю, что старуху приводит в действие некая технология.

Ненависть, вот что ею движет.

Я отступаю. Она наступает. Я задеваю пяткой кипу бумаг и с грохотом падаю на пол. Старуха скребет когтями по моему ботинку. Я держу пистолет. Наконец-то мои руки в крови.

Спина старухи изгибается, как у потягивающейся на подоконнике кошки. Рот открывается, но не издает ни звука. Крови много, а звука нет. Старуха бросается в последнюю атаку, таранит лбом ствол пистолета, и я нажимаю на курок.

20

Я подбираю с пола винтовку – плевать на пистолет – и выбегаю из комнаты. Коридор, лестница, вестибюль банка, улица. Снова в кафе. Заползаю за стойку.

«Только попробуй умереть, ушастый сукин сын».

Дамбо жив. Пульс нитевидный, дыхание неглубокое, кожа серая, но он жив.

Что теперь?

Возвращаться в конспиративный дом? Самый безопасный вариант. Минимум риска. Именно это посоветовала бы Рингер, а Рингер – эксперт по риску. Я не знаю, что найду в пещерах – при условии, конечно, что мы до них доберемся. Впереди еще один глушитель. Скорее всего, Рингер и Чашка уже мертвы. Тогда я не только пойду навстречу собственной смерти, но и обреку на нее Дамбо.

Правда, я могу оставить его в кафе и забрать на обратном пути. Если сумею вернуться. Так лучше и для него, и для меня. А сейчас Дамбо – обуза и помеха.

Значит, я его оставлю.

«Эй, Дамбо, я знаю, что ты прикрыл меня от пули и все такое, но теперь, приятель, ты сам по себе. А я сваливаю».

Ведь именно так поступает Бен Пэриш?

«Проклятье, Зомби, решай уже. Дамбо знал, что идти с тобой рискованно, и все равно пошел. Заслоняя тебя от пули, он выполнял свой долг. Если пойдешь обратно, получится, что он подставился зря. Если он умрет, то пусть хотя бы его смерть не будет бессмысленной».

Осмотрев повязку на предмет свежих пятен крови, я аккуратно подкладываю под голову Дамбо его рюкзак. Достаю из аптечки последний шприц-тюбик с морфином и вкалываю его Дамбо в предплечье.

Потом наклоняюсь и шепчу:

– Вот видишь, Бо, я вернулся. – Глажу его по волосам. – Я ее прикончил. Инвазированную суку, которая тебя подстрелила. Всадил ей пулю между глаз. – Лоб Дамбо очень горячий. – Я сейчас не могу с тобой остаться, Бо. Но я вернусь за тобой. Вернусь или умру. Скорее всего, умру, так что ты не очень-то надейся.

Я отворачиваюсь от Дамбо, но смотреть больше не на что. Я жутко устал и чувствую, что вот-вот сорвусь. Постоянно перехожу от одной смерти к другой. В итоге что-то очень важное внутри меня может не выдержать и сломаться.

– А теперь послушай меня, лопоухий сукин сын. Я найду Чашку и Рингер. На обратном пути мы заберем тебя и все вместе вернемся домой. И все будет хорошо. Потому что я – сержант, и все будет так, как я сказал. Понятно тебе? Ты слушаешь меня, солдат? Я запрещаю тебе умирать. Ясно? Это приказ. Я запрещаю тебе умирать.

Глаза Дамбо бегают под закрытыми веками. Может быть, он видит сон. Сидит в своей комнате и играет в «Call of Duty». Надеюсь, что так и есть.

Дамбо остается лежать на усыпанном кофейными зернами полу. Вокруг него разбросаны монеты и скомканные салфетки.

Дамбо один, и со мной никого. Ныряю в черное мертвое сердце Эрбаны. Пятьдесят третьего отделения больше не существует. Кто-то погиб, кто-то потерялся, кто-то умирает, кто-то в бегах.

Покойся с миром, пятьдесят третье отделение.

21 Кэсси

Я должна все объяснить. Сейчас. Вот прямо сейчас.

А то у меня голова лопнет.