Последние 18 секунд

Она собрала банки с пивом в передник и уговорила Ники прилечь в гостиной. Кое-как стянула с него пропахшую потом одежду. Неизвестно, что сегодня делали братья Шмидты, но, видимо, не только пили.

У нее не выходила из головы телепередача, которую она смотрела, пока гладила вещи. Полиция разыскивает шайку, промышляющую в округе сельскохозяйственным инвентарем. Как это похоже на него! Колотить ее всю жизнь, потом самому угодить за решетку. Что тогда станет с ней? Ее выселят из дома, она будет голодать.

Ники скоро захрапел. Марша на цыпочках прошмыгнула в кухню и последний раз посмотрела на две двадцатки на полочке. Несправедливо что-то оставлять ему. Он не задумываясь пропивал деньги за сверхурочные и премии. Ей денег давал в обрез. Не позволял купить что-нибудь для себя.

Марша взяла одну двадцатку и вышла во двор. Она чувствовала, что осмелела. Отчего бы это? От того, что в сарае под новым замком стоит чей-то погрузчик. Или от того, что видела ту передачу по телевизору? Если бы Ники тоже видел, может, не бил бы жену.

Марша выбралась на дорогу. Под ногами зашуршал гравий. Луна была большая и красивая. В воздухе разливались первые летние ароматы. Марша услышала, как в кухне вдруг залаял Динг, их старый пес, и стал скрестись в дверь. Она в ужасе оглянулась. Ей хотелось бежать, но ноги словно приросли к земле. Сейчас проснется Ники и выйдет на крыльцо.

Дверь распахнулась. В несколько прыжков Динг догнал хозяйку и стал об нее тереться.

– Ты куда намылилась? – прохрипел Ники. Он был совсем голый.

– Ты знаешь куда, – тихо проговорила она. – Я сегодня встречаюсь с Конни, забыл?

– А отчего втихомолку, потаскуха?

– Не втихомолку. Там на полочке я тебе деньги оставила.

– Ты это называешь деньгами?! И даже не попрощалась!

– Я попрощалась, дорогой. Но ты так крепко спал, мне не хотелось тебя будить. Я даже в щечку тебя поцеловала.

Он стоял, покачиваясь и сжимая в потном кулаке двадцатку.

– Ты сказала, что полсотни оставишь. – Он еле ворочал языком.

– Я не говорила полсотни. Я говорила, что все отдам, что у меня есть. Тебе на пиво и на зелень потратилась. В холодильнике котлеты лежат. Я поджарила.

– Поди сюда!

По спине у Марши пробежал холодок.

– Я же опоздаю, Ники. А ты проспись.

– Давай сюда! – повторил он угрожающим тоном.

Марша медленно сделала несколько шагов. Когда он начнет ее бить – сейчас или потом, – обнаружив у нее в сумочке новые трусики и лак для ногтей? И будет бить, пока не устанет.

– Не надо, Ники. Выпей лучше пива и поешь что-нибудь.

Едва она приблизилась к нему, он сдернул с ее плеча сумочку и высыпал содержимое на землю. Двадцать восемь долларов бумажками рассыпались по траве. Его лицо расплылось в злобной ухмылке.

– Бери, бери все! – выкрикнула Марша, смеясь и плача одновременно. – Зачем мне деньги? – Она торопливо вытерла слезы. Ники не любил, когда плачут.

Он двинулся, едва держась на ногах, к дому. В кармане у него была важная добыча – сорок восемь долларов.

Марша встала на колени и стала сгребать в сумочку свои вещи, вместе с травой, землей. Затем припустилась бежать и мчалась до самого дома Конни. Ключ зажигания, как и договорились, лежал в машине под ковриком.

Марша уже проехала километров тридцать, но ее била дрожь, и, лишь добравшись до федеральной дороги, она стала успокаиваться. В Деннисвилле она почувствовала себя совсем хорошо. Вырвалась на свободу, пусть на несколько дней. У нее будет время подумать.

Марша опустила стекло. Прохладный ветерок, как ласковая рука, шевелил и гладил ей волосы. Он там, а она здесь – вот что сейчас главное.

– Эй-хо! – возбужденно воскликнула она, увидев вдали море.

Завтра она будет лежать на песочке в чем мама родила. С тех пор, как они с Ники поженились, Марша не смела отлучиться от Ники дольше, чем на несколько часов, и только для того, чтобы заработать ему на выпивку и жратву.

Она надеялась, что Конни не спит. Если спит, Марша погуляет по эстакаде одна. Нечего тратить время на сон. Через час она будет на месте. Всего через час!

На подъезде к Гошену дорогу перекрыла полицейская машина. От сгоревшей груды искореженного металла за ней поднимался дымок. Марша поняла, что лоб в лоб столкнулись две легковушки и никто из пассажиров не выжил.

Полицейский крикнул, что Марша должна ехать в объезд. Она боялась заблудиться, но его хмурое, озабоченное лицо не располагало к расспросам. Марша развернулась и стала разглядывать оставленную Конни карту. Последний поворот на восток был перед Деннисвиллом, от него тянулся грязный проселок. Он не указан на карте, но должен вывести ее на Грин-роуд, откуда рукой подать до Уайлдвуда.

Стрелка на приборной доске показывала, что бензина в баке осталось мало. По пути ей попадались заправочные станции, но все деньги забрал Ники. Километров на пятьдесят – шестьдесят, не более. О ветровое стекло ударяли жуки. Постоянно перебегали дорогу опоссумы. Поля с редкими фермами сменились лесом. Верхушки деревьев загораживали луну. Похолодало. По рукам побежали мурашки.