Последние атаки

Летчик приземлился безукоризненно, неторопливо прорулил по аэродрому. И, оставив самолет на стоянке, направился к командиру полка. Широкое, озабоченное лицо его раскраснелось и лоснилось от пота.

— Товарищ майор, — глуховатым басом обратился Коваленко к Василяке, — разрешите доложить командиру эскадрильи о выполнении задания?

— Разрешаю, — с подчеркнутой официальностью произнес Василяка, оценивающе глядя на летчика.

— Не устал? — спросил капитан Воронин после того, как пилот доложил.

— Мне нельзя уставать. Разрешите еще разок сходить в зону?

— На сегодня хватит: большие перегрузки. Между прочим, у тебя акробатика стала значительно лучше.

— А что, по-вашему, является главным для истребителя? Стрельба или пилотаж? — неожиданно спросил Василяка у Коваленко.

— Высший пилотаж, — не задумываясь, ответил тот.

Воронин был согласен с ним. Для него это сейчас главное. Но командир полка бросил на Петра осуждающий взгляд и, отпустив Коваленко, упрекнул:

— Это твоя работа. Какой же из него получится истребитель, если он не понимает, что главное в нашем деле — воздушная стрельба. Ну, научишь летать, а кто за него будет сбивать самолеты?

Техника пилотирования — основа, на которой зреет мастерство истребителя. И не зря сейчас, когда полк получил короткую передышку от боев, а пришедшее пополнение еще как следует не освоило новый самолет, летчикам приказали летать только на пилотаж. Учить же стрелять таких летчиков — все равно, что заставлять бегать малыша раньше, чем он научится уверенно ходить. Запретили даже отрабатывать попутно стрельбы по конусу, чтобы не отвлекать от техники пилотирования.

И другого выхода не было. Война не ждет. У врага тоже приходят из школ летчики с недостаточной подготовкой. А тому, кто хорошо освоил самолет, нетрудно научиться и стрелять. Тем более что старики сейчас имеют возможность молодых ребят надежно прикрыть в бою. Шел третий год войны. Теперь уже советские летчики были хозяевами неба. И Воронин уверенно, чуточку с вызовом сказал:

— Стрельба, товарищ майор, по-моему, последняя завершающая ступень подготовки…

— Ну вот, видишь, сам же к этому и пришел: стрельба — главное! — перебил Василяка. — Истребитель начинается со стрельбы. Машина, пилотаж, летчик… — все для огня! Все во имя того, чтобы сбить неприятеля!

Воронин понимал Владимира Степановича. Работая инструктором в летной школе, где курсанты только знакомятся со стрельбой, он не имел возможности стать воздушным снайпером. Иногда людям кажется очень сложным то, чего они не сумели достичь по своей специальности и, как правило, переоценивают его значение. Поэтому капитан, уклоняясь от продолжения разговора, спросил:

— Какое ваше окончательное решение в отношении Коваленко?

— Коваленко, Коваленко… — недовольно проворчал комполка. — Тебе с ним летать, — и, махнув рукой, грузно зашагал на КП.

— Товарищ капитан, — тут же обратился, подойдя к комэску Воронину, Иван Хохлов. Моя машина готова. Разрешите лететь?

— Вот что, Иван Андреевич, — советует Воронин своему новому ведомому. — У тебя на большой высоте все фигуры высшего пилотажа получаются отлично. Пора их научиться выполнять и на малой, у самой земли. — Петр рассказал, что именно нужно делать, и спросил: — Ясно?

— Яс-сно, — чуть заикаясь, довольный новым заданием, подтвердил Хохлов. При волнении он нередко как бы запинался. И сейчас необычный полет вызвал своеобразную реакцию. На широком веснушчатом лице и в голубых глазах — нескрываемая радость. Он торопливо повернулся, что так не вязалось с его грузноватой комплекцией и, переваливаясь из стороны в сторону, зашагал к самолету. За эту походку командир 256-й дивизии полковник Герасимов как-то назвал его увальнем, но тут же спохватился, что зря обидел человека, и спросил:

— А как звать вас, товарищ Хохлов?

— Иван.

— А по отчеству?

— Андреевич… Иван Андреевич Хохлов.

— Так вот, Иван Андреевич, вы уж извините меня за неуместное словечко.

С тех пор все и стали называть Хохлова не иначе как Иваном Андреевичем. Ведь не кто-нибудь, сам комдив просил прощения.

* * *

На фронте беда приходит негаданно: в один день погибли два прекрасных летчика, два однополчанина — Игорь Кустов и Судам Априданидзе.

«Стариков» в эскадрилье осталось только двое. Остальные летчики — пополнение без боевого опыта. Сергей Лазарев стал временно заместителем командира эскадрильи. Сейчас Петр и Сергей, уединившись, готовились к учебным полетам. Составили вопросы, которые разберут с молодежью, прежде чем поднимутся с ними в воздух. Сергей сидит за столом напротив Воронина и, сосредоточившись, старательно, красным карандашом по линейке чертит Плановую таблицу полетов.

— Скоро ты закончишь свое творение? — спрашивает Петр. — До обеда надо бы успеть показать его командиру полка.

Сергей поднялся из-за стола и, расправляя могучие плечи, потянулся:

— Минут через десять. Молодым дадим по два полета на технику пилотирования и по два на воздушный бой. Нам с тобой, Васильевич, придется слетать с ними по шесть раз. Вот как!

— Не многовато ли? Устанем.