Последние битвы Императорского флота

События на флоте угрожающе развивались, несмотря на то что внешне в Севастополе жизнь протекала как прежде. По приказу командующего флотом в Севастополе на Нахимовской площади прошел парад морских частей и войск гарнизона совместно с учащимися города. Перед парадом Сильвестр (Братановский), епископ Севастопольский, отслужил «благословенное молебствие» Богохранимой державе Российской, «народному правительству», верховному главнокомандующему и всему российскому воинству. В час дня парад закончился, командование флота и духовенство отправились на парадный обед к генерал-губернатору города свиты Его Величества контр-адмиралу Михаилу Михайловичу Веселкину.

Впрочем, вскоре накал политических страстей и какая-то общая потребность в публичных высказываниях привели к тому, что в один прекрасный день во флотском экипаже вспыхнул митинг матросов, солдат и портовых рабочих. Один оратор сменял другого, речи, одна протяженнее другой, собирали толпы зевак и случайных прохожих. К пяти часам вечера во дворе экипажа насчитывалось уже до 10 тысяч человек! Выступавшие люди говорили обо всем, а по существу знакомили собравшихся с содержанием прочитанных ими столичных газет. Раздавались выкрики провокаторов, требовавших ответа на все услышанное от командования флотом и сухопутными силами. Наконец, в конце митинга по требованию, переданному якобы от матросов и солдат, прибыл Колчак и, не удержавшись, ввязался в полемику, выступив с продолжительной речью.

Страсть к суесловию граждан, освобожденных от «царя-тирана», не унималась, а лишь возрастала день ото дня. Казалось, что в демагогические прения «общественных» групп вовлечен весь Севастополь. От простого сотрясения воздуха, управляемые чьей-то недоброй волей, иногда «революционные массы» переходили к конкретным делам. К тому же дела эти были не просто единовременными акциями распоясавшегося плебса. В этих хорошо продуманных сценариях читался все тот же почерк «мировой закулисы». Общая тенденция тех дней прослеживалась как направленная на преступную дестабилизацию внутренней обстановки в условиях продолжающейся войны.

Все шло хорошо до тех пор, пока митингующим кто-то не стал подсказывать идеи расправы над «эксплуататорами трудового народа», недвусмысленно причисляя к ним офицеров и адмиралов. И хотя дисциплина на Черноморском флоте оставалась в те дни сравнительно высокой, даже сторонним наблюдателями стало ясно, что грядущего насилия не избежать, и это лишь вопрос времени. Но пока на севастопольских улицах и площадях мирно гудели своим многоголосьем бесчисленные митинги «трудящихся»…

Вскоре произошло одно малозаметное событие, положившее «начало концу» сколь бы то ни было твердой власти, опирающейся на военную силу. Митинг, состоявшийся на севастопольской Большой Морской улице, возле здания городской думы, частично перетек в зал заседаний. Обсуждался вопрос о «тяжелом наследии прошлого», жандармах и полицейских, которые подлежали революционному суду и полному разоружению. К числу подлежащих изъятию оружия лиц кто-то неизвестный весьма настойчиво предлагал отнести и морских офицеров. Идея была подхвачена «демократически» настроенной частью думы и встречена овациями зала. Председательствующий согласился на создание «милиции» из числа энтузиастов, вооружить которых предполагалось за счет части изъятого у полицейских и моряков оружия.

Поскольку военные вопросы, к которым относилось и разоружение офицерства во время войны, были вне компетенции думы, для их согласования к заседавшим был вызван адмирал Колчак, прибывший с контр-адмиралом Веселкиным. Оба адмирала прибыли на встречу не без некоторого раздражения, ибо вновь были отвлечены от своих непосредственных задач руководства боевыми действиями флота и тыла и вовлечены в сомнительные дискуссии по реформированию нового милицейского аппарата города. Однако дело касалось чувствительного вопроса разоружения флотских офицеров, на котором так настаивали «народные массы», и здесь долг адмирала Колчака обязывал его стать участником долгих переговоров с представителями думы и «трудового народа».

Вопросы разоружения полиции и жандармов, наконец, разрешились. Компромиссным вариантом, достигнутым на встрече командования флотом и разношерстной публикой в городской думе, стал план по организации временных флотских патрулей, наблюдавших за городским порядком на период формирования «милиции».

На том заседании один из выступивших либералов, в порыве неуемной инициативности, в качестве борьбы «с наследием царского режима», предложил отстранить от должности севастопольского генерал-губернатора Веселкина. Очевидный нонсенс был воспринят аплодисментами, и зал загудел, как встревоженный улей.

Взявший слово Колчак в краткой и энергичной речи напомнил собравшимся, что, несмотря на внутренние российские перемены, войну с Германией никто не отменял, а смена высших должностных лиц в прифронтовом городе без всяких на то оснований будет лишь на руку противнику.