Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945

Наша четверка решила отправиться к Тевтобургскому Лесу.[141] С воздуха окрестности вокруг Иббенбюрена и Теккленбурга[142] выглядели особенно привлекательно.

– Ваша идея, герр обер-лейтенант, была хороша, – бодро сказал Патт.

Я сунул ему в рот сигару, и Патт поклялся, что никогда не курил ничего столь великолепного. Было смешно наблюдать за тем, как он растопыренными пальцами держит сигару между губ, мирно попыхивая дымом, который при каждой затяжке поднимается над его веснушчатым лицом, выглядывающем из двигающегося автомобиля.

– Вы правы, Патт, – согласился Зибе. – Шефу пришла хорошая идея. Этот вечный скат и прочие карточные игры действуют мне на нервы, а в шахматах или в шашках я полный профан.

Патт согласился.

Туннес, юнец из Кёльна, который из-за болезни сердца стал медлительным флегматичным человеком, склонным к случайным истерическим вспышкам (штабс-фельдфебель не мог понять, почему командир эскадрильи держал этого «плачущего Вилли»), наслаждался спокойствием, тихо сидя в своем углу, держа на тощих коленях корзину с ветчиной, яйцами и шнапсом. Он думал, что таким образом сбежал из аэродромной столовой, где с утра до вечера был на ногах, носясь от одного офицера к другому и выполняя все их пожелания. Ни один из них не понимал, как ужасно они обращались с ним. Однако этим утром грязную работу мог выполнять кто-нибудь еще, и он улыбался сам себе, подобно школьнику, прогуливающему уроки.

Вскоре после того, как мы уехали, зазвонил телефон.

Карточная игра в углу продолжалась. Наконец, из буфетной комнаты вышел Макс, ординарец, и взял трубку.

– Пожалуйста, один момент, герр майор.

Затем он повернулся и сказал, что на линии майор Новотны и что он хочет говорить с обер-лейтенантом. Подскочил лейтенант Колодци, маленький, невзрачный пилот.

– Лейтенант Колодци слушает. Да, герр майор. Нет, герр майор. Герр обер-лейтенант уехал. Да, герр майор, в восемь десять. Я исполню, герр майор.

С нахмуренными бровями он вернулся к трем остальным. Прежде чем он произнес хоть одно слово, они уже поняли, что их воскресный отдых закончился.

– Я думаю, что нам тоже лучше было бы исчезнуть. Что вы думаете, Колодци? – спросил обер-фельдфебель Бродт.

– Хм-м. Не знаю. – Колодци, казалось, вспыхнул от гнева. Он сердито тряхнул копной белокурых волос. – Предполагается, что после отъезда командира я возглавляю эскадрилью, и мы поднимемся в воздух со всем, что у нас имеется. Обер-фельдфебель уже проинформирован и готовит «ящики».

Лица у всех вытянулись.

Небольшой грузовик повез пилотов на аэродром. Были собраны карточные игроки, Колодци, Бродт и унтер-офицеры Кёниг и Фосс, и лейтенант Бартак и унтер-офицер Кролл, которые в своих комнатах писали письма. Их сердца бились быстрее, когда они думали, что им предстоит вылететь только шестью самолетами.

Колодци был старым хитрым лисом. Он стал истребителем в звании ефрейтора и был за храбрость произведен в офицеры. Он ощущал нервозность своих товарищей.

– Не впадайте в панику. Я прослежу, чтобы мы соединились с Дортенманом. Давайте надеяться, что парни из Ахмера не исчезли.

Вскоре они прибыли на аэродром. Надеть парашюты – они уже лежат на крыльях, – а затем быстро в кабины.

Они запустили двигатели приблизительно в 8.14. Несколько минут спустя «Турбины» начали выруливать на взлетно-посадочную полосу, в тот день были только шесть самолетов. Пронзительный вой, и они взлетели, оставляя позади крыльев длинные дымные шлейфы. Если «Фокке-Вульфам» для взлета хватало лишь половины длины взлетной полосы и обычно они стартовали прямо от своих капониров, то для реактивных самолетов бетонную взлетно-посадочную полосу пришлось удлинить на 500 метров.

В то время как 9-я эскадрилья с парой самолетов-разведчиков кружилась над аэродромом, «Турбины» одна за другой поднимались в воздух. Шасси убраны, и, выполняя широкий разворот, эта шестерка присоединилась к самолету, вероятно взлетевшему из Ахмера. Их целью была армада бомбардировщиков, которая в этот необычно ранний час появилась над Центральной Германией.

Колодци был в одиночестве. Из Ахмера никто не взлетел. С наземного пункта управления по радио передали приказ оставаться в воздухе еще четверть часа, до тех пор, пока не взлетит Дортенман, чтобы прикрыть посадку возвращавшихся «Турбин».

– «Виктор», – отрывисто бросил лейтенант Колодци.

Довольный, он посмотрел на своих товарищей. Вражеских самолетов не было видно. Майор совершенно напрасно приказал им подняться в воздух, поскольку было еще слишком рано для вражеских истребителей. Те никогда не стремились взлетать в сумерках, и им потребуется целый час, чтобы добраться сюда.

Внизу под «Фокке-Вульфами» мерцала серебряная ленточка канала Миттельланд, который на западе у Райне впадал в канал Дортмунд – Эмс, соединяя Эльбу и Эмс и одновременно систему каналов на территории Северо-Западной Германии и Голландии. В слепящем солнечном свете раннего утра они могли различить темную линию Везера с глубоким треугольным вырезом Вестфальских Ворот.[143] На юге на горизонте виднелся Тевтобургский Лес.