Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте, 1944–1945

Конечно, среди этих девушек были и гиены. Два пилота из базировавшейся поблизости истребительной группы разбились насмерть, потому что их парашюты не раскрылись. Фактически они и не могли раскрыться, так как это были лишь пустые ранцы. В течение долгого времени купола их парашютов служили в качестве нижнего белья для этих крайне бездушных женщин, чья жадность к шелку не останавливалась перед фактическим убийством немецких летчиков.

– Да, – сказал Курт Зибе, когда однажды обсуждалось подобное нетерпимое положение. – Мы возвращаемся на несколько сотен лет назад в истории. Ефрейтор станет ефрейтессой, и мы будем иметь маркитанток, следующих за солдатами. Все, чего сейчас не хватает, так это старой мамаши из борделя, несущей флаг амазонок, и наши солдаты будут в полном порядке.

– Но не забывайте, что большая часть наших девушек – это несчастные бедные малютки, непорочные и незапятнанные, которые никогда не целовались, – заметил Патт. – И с тревогой и волнением они думают о своих парнях, служащих в армии.

– Да, мы забыли о них, – засмеялся Прагер. – Но вы знаете, это не имеет значения. Все они люди, и несколько профессиональных шлюх создают то же самое впечатление, что и горстка пьяных, опустившихся солдат. Публика видит только их, в то время как приличное и скромное большинство остается почти незамеченным.

Глава 17

Дни проходили стремительно.

Пилоты уже знали каждый сантиметр местности между Везером и Рейном: Тевтобургский Лес, Зауэрланд, Эйфель, яркий зеленый массив около Мюнстера, лежащие в руинах города Рура. Каждый день совершались новые боевые вылеты, велись новые воздушные бои и случались новые потери…

Хертогенвальд[213] к югу от Ахена стал громадным кладбищем. Несколько раз он переходил из рук в руки, а затем немецкий фронт разрушился под натиском численно превосходящих сил противника.

Снова и снова истребители мчались из своих секторов между Лингеном и Фехтой, Клоппенбургом и каналом Миттельланд через зенитный барьер, организованный против вражеского проникновения в Рур, чтобы оказать поддержку частям на линии фронта. Но больше не в их власти было произвести какой-либо видимый эффект, вследствие того, что больший процент воздушных боев проходил над районом Мюнстера.

Почти в каждой большой деревне за старой посеревшей от времени стеной местного кладбища появлялись могилы погибших пилотов «Зеленого сердца».

Дортенман с двадцатью пятью «Фокке-Вульфами» был переведен в другое место. Теперь он взлетал из Бабенхаузена[214] между Дармштадтом и Ашаффенбургом и докладывал об успехах в схватках с истребителями-бомбардировщиками в секторе Рейн-Майн.[215] Я надеялся, что туда будет направлена вся группа. Там был мой собственный дом, а в такой мрачный период войны любой хотел бы быть поближе к дому, насколько это возможно.

Но этой надежде не суждено было сбыться. Через две недели Дортенман вернулся назад в Фаррельбуш. Он неожиданно добился там успеха, но очень большой ценой. Четверть его пилотов заплатила за это своей жизнью в ожесточенных боях с «Тандерболтами» над Таунусом.[216]

– Ханс, вы со всем почтением отнеслись к моей родине? – спросил я со смехом, приветствуя скитальцев.

– Могу держать пари, что это так, старый брюзга. – А затем худощавый, жилистый уроженец Вюрцбурга представил свой рапорт. – Я только не могу понять, – сказал он, – почему они вслед за мной не послали вас и почему я должен вернуться сюда. Туда намного проще возвращаться, и, прежде всего, линия фронта гораздо ближе, и мы не должны были бы так далеко летать, чтобы добраться до нее, но теперь я тоже начинаю понимать, что у этих кретинов совсем не осталось мозгов.

– Кто это там? – спросил Дортенман, когда в столовую уверенно вошел гауптман Таппер, который совсем недавно был направлен в нашу группу.

– Вы, Ханс, теперь получше следите за своими поступками. Это осведомитель, посланный шпионить за нами, трусливыми летчиками-истребителями.

Я с улыбкой представил этих двух человек друг другу:

– Обер-лейтенант Дортенман, командир 10-й эскадрильи, а это – гауптман Таппер, наш национал-социалистический уполномоченный.

Никто хорошо не относился к этим господам-шпионам, которые ходили вокруг на цыпочках и своими закоснелыми нацистскими лозунгами пытались влиять на управление эскадрильями. Они всегда были известны как «артель пресмыкающихся ослов».

Все мы ненавидели этих комиссаров и рассматривали их присутствие среди нас как оскорбление. Поэтому Таппера практически исключили из нашего круга, и каждый раз, когда он появлялся, наша беседа внезапно прекращалась или ее тема полностью менялась.

– «Автобан»! Какая обстановка?

Группа летела в южном направлении на высоте 3,7 тысячи метров над гребнем Тевтобургского Леса. Между толстыми грядами облаков мы могли видеть внизу маленькие участки земли. «Фокке-Вульфы» летели сквозь мощный обширный верхний слой кучевых облаков.

– Говорит «Автобан». Ваш сектор свободен от вражеских самолетов. Соединения четырехмоторных бомбардировщиков находятся над Южной Голландией.