Читаем Последние бои Вооруженных Сил юга России полностью

Обстреливая отдельные группы красных, продвигавшихся в нашем направлении, я все же вел наблюдение за портом. Неожиданно среди леса мачт я увидел поднимающийся столб дыма. Ясно – это нужный нам буксир. Спускаться по лесенке с капитанского мостика, который в данный момент являлся мишенью для красных стрелков, было неблагоразумно, поэтому я просто спрыгнул вниз на палубу и мгновенно спустился в кают-компанию. Там я доложил о виденном дымке командиру отряда полковнику Мироновичу. Он сейчас же отрядил вторую группу для захвата этого буксира. В эту группу были назначены: поручик М. Багинов[143], поручик Я. Тарасюк[144], морской лейтенант, прибывший к нам одиночкой из Одессы, фамилии которого я не помню, и еще двое – имена их забыл.

Сразу же все танкисты бросились на палубу к своим пулеметам, а я вернулся на капитанский мостик. Как только эта группа появилась на улице, идущей вдоль порта, на нее сейчас же попыталась наброситься банда красной матросни, но, получив хороший гостинец из пулеметов «Дона», они поспешно скрылись, оставив на улице трех-четырех убитых. Так под прикрытием нашего прицельного огня эта группа под водительством бесстрашного поручика М. Багинова наконец добралась до своей цели. Оказался это небольшой катер «Сурож», команда которого, заметив приближение группы офицеров, поспешно стала снимать свои швартовы, и корма катера начала отходить от мола.

Но поручики М. Багинов и Я. Тарасюк, а также и морской лейтенант Х., а за ними остальные, рискуя упасть в воду, с разбегу прыгнули на катер. Началась рукопашная схватка, во время которой один из команды катера «Сурож» выстрелом в упор из револьвера снес полщеки морского лейтенанта. Все это взяло какой-то миг. Рассказывать долго. Медлить же нельзя. Если не я, так он меня. Ударом кортика лейтенант поразил своего противника. Через момент под угрозой нашего оружия команда «Сурожа» подчинилась и, следуя приказам морского лейтенанта, подвела катер к носу «Дона».

Тут уж вывод «Дона» из порта Одессы перешел в руки кавторанга А.С. Зеленого, а лейтенанта передали на попечение нашего доктора Ляхно. Машина катера была слаба, а угля в трюме было, что говорится, едва-едва, но все же транспорт «Дон» был выведен из Одесского порта на полпути к внешнему рейду, как раз против маяка у входа в порт Одессы.

Рассказ мой был бы неточен, если не упомянуть тот небывалый мороз, охвативший всю Одессу, а также и залив Черного моря, омывающий берег Одессы. Мне запомнилось на всю жизнь, что, начиная с полудня 25 января 1920 года, вода в порту начала дымиться. Другими словами, разница температур воздуха и воды вызвала этот феномен. К вечеру мороз все крепчал и крепчал, но ветра, слава Богу, не было.

Проснувшись на другой день рано утром, мы были поражены небывалой картиной. Все кругом было бело. Воды нет, ее покрывает толстый слой льда, и, насколько глаз хватает, все было покрыто льдом, только вдали виднелся контур английского дредноута «Император Индии».

Такое положение вещей сразу нас поставило в тяжелое положение. Ведь теперь от берега до нас был настоящий сухопутный путь. За ночь наш транспорт как-то сдвинулся и теперь, замерзший во льду, оказался как раз против одного из молов Одесского порта. В бинокль мы увидели, что в конце мола, прикрытая каким-то щитом, была поставлена пушка, около которой возились какие-то люди. Вскоре с этого мола отделились два человека с белым флагом, которые по льду прямо шли к транспорту. Поднявшись на палубу, они объявили нам, что они являются делегатами красных и предлагают нам вернуться в порт, обещая, что никому никаких репрессий не будет.

Выслушав их, им сказали, что одного из них мы отпускаем обратно, а другого задерживаем заложником. При первом же выстреле по нас мы его сейчас же на их глазах повесим. Затем им было добавлено, что, как только к нам придет помощь, мы сразу же отпустим заложника. После этого один из них был спущен на лед, а другой был заперт под караулом в одну из кают. Тем временем командир отряда решил, не дожидаясь, пока к нам подойдет какая-либо помощь, самим войти в связь с англичанами. Для этого он решил воспользоваться небольшим моторным катером, который был прикреплен к корме транспорта «Дон» еще во время его стоянки у мола «РОПИТа».

Визит на дредноут «Император Индии»

Перейти на страницу:

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное