Последние Девушки

– Это не ответ, – говорю я, – признай, по крайней мере, что ты у нее была.

– Ну хорошо, была.

– Когда?

– Несколько недель назад, – отвечает она, – впрочем, ты и сама это знаешь.

– Зачем ты поехала? Лайза тебя пригласила?

Сэм крутит головой.

– Значит, ты явилась к ней точно так же, как ко мне?

– Ага, – говорит Сэм, – только, в отличие от тебя, она поздоровалась, когда поняла, кто перед ней.

– Сколько ты у нее пробыла?

– Около недели, – отвечает Сэм.

– Значит, ей нравилось жить с тобой?

Бессмысленный вопрос. Конечно же, Лайзе нравилось. Она для того и жила, чтобы брать под свое крылышко женщин с проблемами и помогать им. А у Сэм наверняка проблем было больше всех.

– Да, – говорит Сэм, – сначала. Спустя неделю Лайзе стало трудно иметь со мной дело.

Об остальном догадаться нетрудно. Сэм свалилась ей, как снег на голову, с рюкзаком, полным бутылок бурбона, и разговорами о сестринской поддержке. Лайза с радостью поселила ее в своей гостевой комнате. Но Сэм этого было мало. Ей нужно было влезть в жизнь Лайзы, сунуть нос в ее дела. Не исключено, что она хотела вытащить ее из пучины благодушия, встряхнуть, разозлить и превратить в бойца, способного выжить в любых обстоятельствах.

Лайза ей этого не позволила. В отличие от меня. И цену мы заплатили очень разную.

– Почему ты мне солгала?

– Потому что знала, что ты устроишь истерику. Что у тебя возникнет куча подозрений.

– Но почему? – спрашиваю я. – Тебе есть что от меня скрывать? Сэм, это ты убила Лайзу?

Вот оно. Вопрос, зудевший где-то на задворках мозга, был высказан и стал реальностью. Сэм качает головой с таким видом, будто ей меня жалко.

– Бедная, несчастная Куинси. У тебя все еще хуже, чем я думала.

– Скажи мне, что к ее смерти ты не имеешь никакого отношения, – говорю я.

Сэм бросает сигарету на паркет и демонстративно давит ее носком ботинка.

– Что бы я ни сказала, ты все равно не поверишь.

– Пока ты не давала мне повода тебе верить, – отвечаю я, – с чего бы начать сейчас?

– Я не убивала Лайзу, – говорит Сэм, – хочешь верь, хочешь нет, мне похер.

Из глубины моего кармана доносится короткий звуковой сигнал. Телефон.

– Это, наверное, твой бойфренд, – с явным отвращением в голосе говорит Сэм, – знать бы только какой.

Я смотрю на дисплей. Конечно же, там сообщение от Купа.

нам надо поговорить.

– Ну, и который из них? – спрашивает Сэм, все так же стоя у окна.

Мое молчание говорит само за себя. Я неподвижно смотрю на экран. От мысли, что я снова увижу Купа, в груди замирает сердце. Даже если это будет не сегодня. Если это будет когда-нибудь.

Сэм сует в рот еще одну сигарету и говорит:

– Беги к своему копику, Куинси Карпентер. Но не забывайся и следи за языком. У нас с тобой теперь общие тайны, а полицейскому Куперу твои могут очень не понравиться.

– Пошла ты к черту! – говорю я.

Сэм прикуривает и улыбается.

– Я уже у него была, детка.

«Сосновый коттедж» 23:12

Когда Куинси добежала до дома, она еле переводила дух. Ее легкие горели, истерзанные напряжением и ночным воздухом. Несмотря на холод, ее кожа покрылась потом – холодным и липким.

Внутри царил умиротворенный хаос, повсюду валялась грязная посуда и бутылки, ликера в которых осталось лишь на самом донышке. Гостиная опустела. Погас даже огонь в камине, и теперь о нем напоминал лишь витавший в комнате аромат древесного дыма.

Спать. Это единственное, чего хотелось Куинси. Уснуть, а по пробуждении забыть все, что она только что видела. Она знала – это вполне возможно. Мозг уже сейчас подсказывал, что она что-то перепутала, увидела то, чего на самом деле не было. Жанель могла быть с кем-то другим. Например, с Джо. Может, Куинси только показалось, что она видела Крейга, лежащего на спине с искаженным от вожделения лицом, вонзающегося в ее лоно.

Но сердце говорило другое.

Вытерев слезы, Куинси призраком скользнула по холлу мимо пустой спальни Жанель. Дверь в комнату Бетц на противоположном его конце была закрыта, скрывая из виду убогую двухъярусную кровать. Дверь в комнату Рэймди тоже была закрыта, но она не могла до конца заглушить неистовое хлюпанье водяного матраца. Время от времени к этой приливной волне примешивались хрипы Родни.

Куинси пошла в комнату Крейга. Хотя пошел он нахрен, этот Крейг, теперь это ее комната.

Но она не пустовала. В призрачном лунном сиянии на кровати угадывался чей-то силуэт. Кто-то лежал на спине, заложив за голову руки. За мутными линзами очков Куинси смутно видела широко открытые глаза.

– Я не знал, где мне спать, – сказал он.

Куинси уставилась на него, завидуя, как удобно он разлегся, как ему на все наплевать. Она фыркнула и вытерла слезу, не дав ей сбежать по лицу.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Тебе лучше уйти, – сказала Куинси.

Он сел, в его глазах промелькнула озабоченность.

– У тебя проблемы.

– Да что ты говоришь, – сказала Куинси и села на кровать.

Слеза все-таки упала – на этот раз она ее остановить не смогла.

– Они ушли вместе, – сказал он, – я видел, как они направились в лес.

– Знаю.

– Мне очень жаль.

Он коснулся ее плеча. Жест был настолько неожиданный, что Куинси отпрянула.