Последние дни Атлантиды

Прежняя Лессира дерзко и властно осадила бы любого, кто осмелился хотя бы в чем-то перечить ей, а уж тем более спрашивать у нее отчет о ее делах и поступках, но нынешняя, слегка растерявшаяся от этой внезапной, неприятной для нее встречи, почему-то отвечала архонту.

— Тод, архитектор, — отрывисто сказала она.

- Тод, мир тебе и твоим близким! — спокойно приветствовал архонт Тода. — Прекрасная Лессира не представила меня, поэтому назовусь сам: я

архонт Гродж.

Тод молча поклонился. Он, глядя в колючие глаза архонта, чувствовал в них отчужденность и враждебность, во всем облике этого человека, в его лице, властном и надменном, явственно читались недобрые намерения. Тод с замиранием сердца смотрел на архонта и понимал, что его опасения и тревоги, увы, не были напрасными, — теперь Гродж поведает обо всем Хроносу, и тот разрушит хрупкое счастье Тода. Ему больше уже никогда не видеть Лессиру, не быть с нею наедине, не лицезреть ее прекрасный облик и улыбку.

— Не смею больше вас задерживать, — вновь поклонившись Лессире, сказал Гродж, — я и сам спешу, через короткое время я увижусь с достопочтенным царем нашим, дабы поведать ему о делах наших повседневных.

Гродж, вполне довольный растерянностью молодых людей, оставил их, он твердым шагом направился в сторону дворцовой лестницы. А Лессира и Тод, безмолвные и неподвижные, зачарованно смотрели ему вслед.

— Я хочу уйти отсюда, — первой нарушила молчание Лессира.

Сразу к краю площади подступала эвкалиптовая роща, ее тенистые аллеи, немноголюдные и безмолвные, могли стать прибежищем для их растревоженных душ. Лессира шагала впереди, Тод, подобно верному придворному охраннику, чуть поодаль. Как только они вступили в сень величественных деревьев, их шаги сделались глуше и спокойнее, здесь никто не мог увидеть их вдвоем. И почему они сразу не пришли сюда? Не было бы этой неприятной встречи, колючих, подозрительных глаз архонта. Лессира размышляла, чем могут закончиться ее встречи с Тодом, если теперь отцу станет все известно. Ее внутреннему взору было трудно изобразить разговор с Хроносом об этом, поскольку ни единого раза ей не приходилось бывать в таком положении. Никогда Хронос не заговаривал с ней о возможных избранниках и претендентах на ее руку. Поэтому она не знала, каких взглядов придерживается ее царственный отец. В общем-то и саму Лессиру эта сторона ее будущей жизни до сих пор волновала мало. До сих пор! Пока не осознала и она, что в один из моментов вдруг появляется человек, пробуждающий в душе какие-то необычные чувства и переживания.

— Положение опасно? — приблизившись к ней, осторожно спросил Тод. — Кто этот человек? Почему он был так зол?

— Он же сказал, что он архонт Гродж.

— Я мало что слышал о нем.

— Он правитель одного из отдаленных островов Атлантиды, там живут очень воинственные люди. Гродж так строит свое правление, что в основном его подданные занимаются не мирными делами, а обучаются воинским премудростям. Сам Гродж мечтает стать непобедимым завоевателем чужих земель и стран, чтобы обогащаться и властвовать. Мой отец против завоеваний и военных походов атлантов, поэтому он несколько раз говорил с ним, предупреждал и даже угрожал лишить его звания архонта.

— Неприятный человек, — заметил Тод.

— Да, ты прав, он и мне не по душе. Всякий раз, как он приходит к царю, тот после разговора с ним весь день хмур и темен лицом.

— Ему не пришлось по нраву все увиденное.

— Личное мнение архонта не имеет значения, — нервно повела плечом Лессира. — Значение имеет лишь мнение отца моего.

— Каким же может быть его мнение? — с замиранием сердца коснулся Тод самой больной для него темы.

— Не знаю, — вздохнула Лессира. Она, взглянув в наполненные болью глаза Тода, увидела в них настоящее страдание и великий страх не за себя самого, но за их будущее. — Я и вправду не знаю. Мы никогда не говорили с отцом об этом.

— Мы все равно не сможем ничего предугадать и решить ранее положенного времени, — Тод старался не выдать своего душевного смятения, говорил бодро и весело, — а потому пусть и этот вечер будет беспечным для нас. Если вдруг уже завтра все изменится, после мы, по крайней мере, сможем вспоминать это счастье, испытываемые нами в сей миг. Мы всегда сможем вспомнить тепло рук друг друга, свет глаз, ни с чем не сравнимую радость этого мимолетного момента, когда мы рядом. Пусть этот вечер не будет омрачен ни малейшей тенью переживаний и сомнений.

Лессира тревожно смотрела в его глаза. Ей не нравилось то, что он говорил, ибо говорил он с нею, будто прощаясь навсегда. Отчего такая тоска в глазах, отчего так грустно звучит его голос? Но разве кто-то сможет запретить ему видеть ее, если она, Лессира, дочь самого царя Хроноса, захочет этого? Кто посмеет наложить запрет для того, что желаемо ею?

— Почему ты так говоришь, печально и тоскливо? Ты увидишь, что все останется по-прежнему.

— Я верю тебе! Но забудем о сегодняшних печалях и сомнениях! Смотри, какой сегодня ветерок. Хочешь, возьмем лодку и поплывем?

— Куда? — смеясь, спросила Лессира.