Последние дни обороны Севастополя. Июнь – июль 1942 г.

Г.И. Ванеев в главе своей книги, посвященной событиям 18 июня 1942 г., утверждает: «30-я батарея береговой обороны (командир майор А.Г. Александер, военком старший политрук Е.К. Соловьев), будучи окруженной, расстреляла все оставшиеся снаряды. Оборонявшаяся на бруствере часть личного состава батареи и бойцов 90-го стрелкового полка была вынуждена отойти в массив батареи и командного пункта и там укрыться, защищая подходы к башням огнем автоматов и ручных пулеметов»[104]. Это не совсем так. К утру 18 июня личный состав гарнизона полностью укрылся под массивом батареи. Рота старшего лейтенанта Теличко, остававшаяся на поверхности, была сбита и еще 17 июня отошла к Учкуевке. Поверхность вокруг башен 18 июня уже полностью контролировалась противником, и боеприпасы на батарее оставались. Расстрелять их не было возможности в связи с повреждениями башен.

Отчет немецкой ударной группы по захвату форта «Максим Горький»: «18-го числа, после подвоза новых зарядов, возобновился штурм главного входа. В результате разбиты входные ворота. Второй вход остается прикрыт бронедверью. Был установлен усиленный заряд. Результат – башня заклинена. Попытка 30-килограммовым зарядом пробить вход в башню принесла ничтожный результат. Было продолжено уничтожение с помощью вливания в башню 400 литров бензина и 200 литров горючего масла. Воспламенение было выполнено с помощью сигнальной ракеты. Произошел сильный взрыв, и занялось сильное пламя. Через 15 минут произошел мощнейший взрыв внутри укрепления, возможно в складе боезапаса. Мощный выброс дыма из обоих входов. Перебежчики начали выходить из укрепления. Они сообщили, что все комиссары убежали или скрылись. На второй башне не было повреждений и влить в нее бензин было трудно. Башня была облита двумя бочками бензина и одной бочкой горючего масла. Воспламенение было произведено зарядом. Результатом явилось только большое пламя. После этого было возобновлено охранение входов»[105].

В ходе этого боя были пленены 10 бойцов 161-го полка, 2 бойца 514-го полка 172-й стрелковой дивизии, 18 человек 90-го стрелкового полка и 8 человек 57-го арполка. Остальные пленные (93 человека) – из личного состава батареи. Из допроса пленных 30-й батареи стали известны следующие подробности: «Все укрепление достигает глубины примерно 47–50 м. Толщина горизонтального бронирования достигала 205 мм, переднее вертикальное бронирование – 255 мм, заднее – 305 м. Длина орудийных стволов составляла 15,86 м, вес каждого орудия был примерно 50 тонн, вес выстрела – 1000 кг. В качестве боеприпасов были бронебойные, фугасные и шрапнельные снаряды. Бронебойные снаряды имели пробивную силу до 305 мм и были специально предназначены для стрельбы по кораблям, фугасные могли пробивать броню до 150 мм на расстоянии до 10–12 морских миль. Вес шрапнели составлял 330 кг, бронебойных и фугасных снарядов – 470 кг. Помимо фугасных снарядов имелись еще особые дальнобойные снаряды, дальнобойность – 44 км, вес – 312 кг, вес взрывчатого вещества – 146 кг. Они имели суживающуюся от ведущего кольца кзади форму. В январе 1942 г. все 4 орудия были заменены на новые, так как их норма в 205 выстрелов с 1934 года достигла уже 430–450 выстрелов. О воздействии сверхтяжелых немецких снарядов все допрашиваемые одинаково заявили, что во всех помещениях четко ощущалось сотрясение. Но толстые железобетонные стены и потолки пробиты не были. Хотя верхний слой бетона был раскрошен. 11 или 12 июня была повреждена башня. В результате рикошета снаряда правого орудия откололось вертикальное бронирование. Кроме того, в этот же день в результате попадания крупнокалиберного снаряда одно орудие было так сильно повреждено, что ведение огня стало невозможно. Для восстановления орудия были вызваны рабочие-специалисты из Севастополя. Допрашиваемые утверждают, что подозревали о наличии крупнокалиберного немецкого орудия на расстоянии примерно 18 км. Размеры воронок вызывали большое удивление. 6.06.42 в 17.00 таким же образом попаданием крупнокалиберного снаряда была тяжело повреждена вторая башня»[106].

Бой на линии «Тотлебеновского вала»

И П.А. Моргунов, и Г.И. Ванеев пишут в своих книгах о том, что очаг сопротивления «случайно» возник в «Северном укреплении». По версии «флотских» историков, сопротивление на Северной стороне оказывалось только в опорных пунктах. Моргунов вспоминал: «В 95-й стрелковой дивизии осталось очень мало личного состава, совсем нет боезапаса. По указаниям командования армии и Береговой обороны всюду создавались узлы сопротивления, принимались меры для переброски в 4-й сектор боеприпасов для армейской и береговой артиллерии. Мнение генерала Петрова и мое было единым: вопрос о Северной стороне фактически уже решен, удержать ее было невозможно. Единственная возможная задача – создать опорные пункты, чтобы сковать и уничтожить как можно больше врагов».