Последние дни обороны Севастополя. Июнь – июль 1942 г.

– вывезти раненых, которых некуда класть, не хватает медсостава, медимущества;

– усилить зенитной артиллерией;

– дать хотя бы 25 самолетов Як-1 и 10 штук Ил-2;

– немедленно поставить на линию Кавказ – Севастополь 20 обещанных самолетов «Дуглас» с ночными экипажами, так как подавать маршевое пополнение, все снабжение и вывозить раненых можно теперь только самолетами-ночниками и подводными лодками. Докладывая вышеизложенное, прошу неотложной помощи».

Командующий флотом и СОР в своем донесении в Ставку дал не совсем объективную картину происходившего: по непонятной причине он не упоминает о частях на Северной стороне. Кроме того, запрашивалось не то, что было реально необходимо: тяжелая и зенитная артиллерия, боезапас, а маршевое пополнение, причем частью невооруженное. Запрос авиации – решение достаточно спорное, учитывая состояние севастопольских аэродромов. На военно-научной конференции в 1961 году в своем докладе бывший командующий ЧФ и СОР полностью открестился от того, что он запрашивал живую силу, однако документы говорят об обратном.

Народный комиссар ВМФ Н.Г. Кузнецов дал указание Военному совету ЧФ немедленно закончить пристань у береговой батареи № 35, подыскать место для пристани у Херсонесского маяка и начать ее строить, для чего затопить баржи. Ф.С. Октябрьский ответил на это распоряжение: «Все, что можно, было предусмотрено, строительство причала в районе ББ-35 заканчивается. Трудность другая. Абсолютно господствует авиация противника, появились итальянские подводные лодки, немецкие торпедные катера и, как правило, накат с моря. Самое реальное и более надежное – питать нашими подводными лодками и транспортной авиацией. В противном случае противник потопит остатки всех наших боевых кораблей».

Недостатком ЧФ являлось то, что в нем отсутствовали некоторые классы кораблей, в частности, конвойные корабли и крейсера ПВО, обеспечивающие проводку конвоев, а также десантные корабли, способные высаживать войска на необорудованное побережье.

Немцы, понимая, что захват Северной стороны – вопрос нескольких дней, начали перегруппировку с целью нанесения удара через верховья Северной бухты[114].

19 июня 1942 года (ясно, безоблачно, жарко, +35)

Противник начал получать резервы из группы армий «Юг». Из донесения немецкой 11-й армии в группу армий: «Первый транспортный взвод 318-го полка (213-й охранной дивизии) прибыл в Бахчисарай и подчинен 30-му корпусу. 1-й и 2-й батальоны 72-го полка (46-я пехотная дивизия) прибыли на станцию Бельбек. Первый взвод 437-го полка отправлен в Керчь. 3-й батальон 204-го танкового полка отводится в Заланкой в резерв корпуса. 420-й полк (125-й дивизии) полностью прибыл в Севастополь…

Состояние танковых войск:

30-й корпус: половина танкового батальона № 300 в составе 9 танков PzKpfw III;

54-й корпус: 3-й батальон 204-го танкового полка – 7 танков PzKpfw II, 18 танков 38Т, 1 танк PzKpfw III, 2 танка PzKpfw IV (короткие); половина 300-го танкового батальона и трофейные танки – нет доклада»[115].

Из журнала боевых действий немецкой 11-й армии: «Перед группой Маттенклотта[116] были произведены две попытки высадки с 7 кораблей в районе Юракова Кута (Керченский полуостров), корабли отогнаны артиллерийским огнем»[117].

Продолжалась осада 30-й батареи, блокированной противником. Из донесения 173-го саперного батальона: «19.06.42 г. Был произведен подрыв 500-кг боезапаса, сложенного внутри башни на уровне 1-й платформы. Хороший результат – некоторые бронеплиты 30-см толщины (площадь 3 кв. метра) были отброшены на 50 м. Один ствол поднялся под углом 45 градусов. Долгий и сильный пожар. За 1,5 дня всего 7 перебежчиков. Они сообщили, что комиссар охраняет входной тамбур с пистолетом.

Возобновились попытки взорвать обе башни стокилограммовыми зарядами и бензином. Около 15 часов на входе появился говорящий по-немецки кавказец и предложил разрешить выйти нескольким русским. После заверения о том, что стрелять не будут, вышло 115 большевиков с поднятыми руками. Многие из них были закопчены и обожжены. Среди них были лейтенант и старший лейтенант. Как объяснил переводчик, часть из них – это бойцы с нижележащих разбитых полевых позиций, но большая часть – из гарнизона. В форте остались около 114 русских, среди них – 1 майор, 6 женщин, 1 ребенок. Кроме того, в помещениях батареи около 100 мертвых (в основном задохнувшиеся).

Форт состоит из двух блоков, входы в которые простреливаются, они соединены подземным ходом длиной 600 м с «Бастионом»… Вокруг каждого блока орудийной башни 4 помещения – картузные погреба. В них еще оставался боезапас, кроме того, на батарее сложено очень много продовольствия. Уничтожение противника было продолжено 1-й ротой 173-го саперного батальона»[118].