Последние дни Помпеи

– Душа, – вскричал он громким голосом, – может пренебречь гибелью миров и гневом воображаемых богов! И силой этой души я останусь победителем до конца! Вперед, рабы! Афинянин, если ты будешь сопротивляться, пусть твоя кровь падет на твою же голову… Иона моя!

Он шагнул вперед, – то был последний шаг его на земле! Земля дрогнула под ним с такой судорожной силой, что все окружающее рухнуло. Раздался треск по всему городу, повалилось немало крыш и столбов! Молния, словно притягиваемая металлом, остановилась на мгновение над императорской статуей, бронзовая колонна затрепетала и рухнула со страшным грохотом, вдавливая мостовую под своими осколками. Предвещание звезд исполнилось!

Удар на несколько мгновений оглушил афинянина. Когда он очнулся, тот же свет освещал местность, земля продолжала дрожать и колебаться. Иона лежала в обмороке, но он не видел ее: взгляд его не мог оторваться от ужасного лица, которое казалось оторванным от тела и высовывалось из-под громадных обломков разбитой колонны, – лица, выражавшего несказанное горе, агонию и отчаяние. Глаза страшной головы быстро мигали, как будто жизнь еще не окончательно отлетела, а губы дрожали и искажались улыбкой, затем внезапно мрак и неподвижность разлились по чертам страшного лица, сохранившего, однако, выражение ужаса, которое нельзя было позабыть.

Так погиб мудрый маг, великий Арбак, Гермес с огненным поясом, последний потомок египетских царей.

IX. Отчаяние влюбленных. – Положение толпы

Главк отвернулся с чувством благодарности и вместе с тем ужаса. Снова схватил он Иону на руки и побежал по улице, все еще ярко освещенной. Но вдруг опять в воздухе стало темнее. Инстинктивно Главк повернулся к горе – и что же! Один из двух исполинских гребней закачался и затем с грохотом, которого никакой язык не опишет, оторвался от своего горючего основания и рушился огненной лавиной по обоим скатам горы! В то же время повалил клуб черного дыма, наполняя воздух, расстилаясь над землей и морем.

Бесконечный пепельный дождь, гораздо обильнее прежнего, принес новое разрушение. Опять тьма окутала улицы густым покрывалом, и Главк, смелая душа которого наконец пришла в изнеможение и отчаяние, в бессилии опустился под какой-то аркой, прижимая к груди своей Иону и решившись умереть.

Тем временем Нидия, оттертая толпой от Главка и Ионы, тщетно старалась снова соединиться с ними. Напрасно она испускала жалобные крики, свойственные слепым. Они терялись среди тысяч криков эгоистического страха. Несколько раз слепая возвращалась к тому месту, где они расстались, останавливала каждого беглеца, расспрашивала о Главке, отталкиваемая всеми с нетерпением и досадой. Кто в такой час мог думать о ближнем? Быть может, в общественных бедствиях самое ужасное – это неестественный эгоизм, порождаемый общим страхом. Наконец, Нидии пришло в голову, что так как решено было искать спасения на берегу моря, то самым верным средством найти своих спутников будет направиться в ту сторону. Ощупывая дорогу своей путеводной палкой, которую всегда носила с собой, она продолжала с невероятной ловкостью пробираться между массами развалин и безошибочно отыскивала кратчайший путь к морскому берегу (так благодетельна была для нее теперь эта привычная темнота, столь прискорбная в обыденной жизни!).

Бедняжка! Трогательно было смотреть на ее мужество! Сама судьба, казалось, покровительствовала беспомощному существу! Кипучие потоки не касались ее, огромные осколки шлака потрясали землю и впереди и сзади, но словно щадили ее хрупкое тело, а когда на нее падала мелкая зола, она отряхивала ее с легкой дрожью и бесстрашно продолжала свой путь.

Слабая, беззащитная, но мужественная, поддерживаемая одним лишь единственным желанием, она представляла собою подобие Психеи в ее странствиях, подобие Надежды, блуждающей в юдоли теней, подобие самой души, одинокой, но бесстрашной среди ужасов и опасностей жизни!

На пути ей беспрестанно попадались толпы народа, то скучившиеся в потемках, то бежавшие куда-то, пользуясь мгновенными вспышками молнии. Наконец, какая-то группа, наскочившая на нее, повалила девушку наземь.

– Как! – вскричал чей-то голос. – Это ты, мужественная слепая! Клянусь Бахусом! Ее нельзя оставлять умирать здесь! Вставай, вессалийка! Вот так… Ушиблась ты? Нет? Ну и отлично! Пойдем с нами! Мы спешим к морскому берегу!

– О Саллюстий! Это твой голос! Благодарение богам! Главк, где Главк! Не видал ли ты его?

– Нет. Но, без сомнения, он теперь уже за городом. Боги, спасшие его от льва, спасут его и от огнедышащей горы.

С этими словами, подбодряя Нидию, добродушный эпикуреец увлекал ее с собою к морю, не обращая внимания на ее страстные мольбы помешкать немного, пока она отыщет Главка. Отчаянным голосом она продолжала выкликать имя возлюбленного, звучавшее музыкой в ее сердце, даже среди рева и грохота взбаламученных стихий.