Последние дни супермена

— Присядем, — приказал он Алиске. — По русскому обычаю полагается присесть перед дорогой. На мгновение.

Молчаливая в это утро Алиска улыбнулась грустно. Может быть, она что-то чувствовала? Может быть. А если и нет, ей было нелегко расставаться с Суперменом, с которым она провела, почти не расставаясь, несколько месяцев. Супермен был ее компаньоном, учителем, любовником, папой, наконец, и другом. И… «ничто так не сближает мужчину и женщину, как совместно совершенное преступление», — вспомнил Генрих свои собственные слова. Даже если Алиска думала, что все будет хорошо и Супермен, улыбающийся и в белом костюме, уже через неделю будет бродить с ней по улицам Рио.

— Может, ты хочешь от меня избавиться, Супермен? Посылаешь меня подальше? — вдруг грустно спросила Алис, когда они уже выходили из номера в коридор отеля «Иль де Франс». Супермен нес чемодан Алиски, она — в черном пальто и новой, ужасно элегантной черной шляпке…

— Не будь подозрительной, — разозлился Супермен. Он ведь и правда не хотел избавиться от Алис — лучшего друга и любовницы, да-да, любовницы, как же еще можно было ее назвать, но Генрих должен был остаться один. Ему предстояло самое важное дело в жизни, в котором никто не может человеку помочь, самое серьезное дело, им занимаются в одиночку, а именно — смерть. Алиска не могла разделить с Суперменом его смерть. Не должна была…

Внизу не очень дружелюбный портье вызвал им такси и поинтересовался, отказываются ли они от своего номера. Нет, уезжает только дочь Элен, сам мсье еще на некоторое время остается в Париже… Да-да, номер его оплачен…

65

В такси они говорили о пустяках. Смеялись, вспоминали, как они познакомились, Алис рассказывала, как она позвонила сестричке Магги и намекнула ей, что, может быть, они очень не скоро увидятся опять… И Генрих, и Алис прощали сестричку Магги, у обоих было благодушное настроение людей, наконец взобравшихся на высокую гору и теперь рассматривающих сверху игрушечные перевалы, в свое время заставившие их немало попотеть и попыхтеть. И Генрих, и Алис дружно старались сделать прощание как можно более легким.

Париж за окнами: перескакивающие улицу перед самым автомобилем французские женщины определенного возраста с плетенными из соломы кошелками в руках, наглые и неторопливые плохо одетые студенты, самоутверждающиеся таким образом. Париж вдруг разразился опять вначале мокрым снегом, а когда вместо парижских улиц по сторонам дороги потянулись зеленые поля, — дождем.

Генрих, на секунду отвлекшись от работы — он и Алис непрерывно и напряженно играли прощание Генриха и Алис, — подумал вдруг, что лучше бы у него был рак мозга, а не рак желудка… Может быть, в этом случае он уже давно свалился бы в бессознание. Сейчас же у него было грустное ощущение того, что он участвует в собственных похоронах.

В аэропорту им обоим сразу сделалось легче. В такси они вынуждены были сидеть и разговаривать. В замкнутом пространстве — в консервной банке автомобиля. В аэропорту же у них сразу же нашлись обязанности и дела.

Им пришлось стать в очередь, чтобы сдать Алискин чемодан в багаж и зарегистрировать билет. Стоя вдоль свисающих между металлическими стойками тяжелых, как толстые кишки, канатов, Супермен и Алис безостановочно говорили о климате Бразилии, ругали климат Парижа… Занимаясь этим важным делом, Генрих отметил про себя, что несколько молодых брюнетов, определенно бразильцев, с интересом посмотрели на Алис… Один даже специально зашел с другой стороны очереди, чтобы заглянуть Алис под шляпку.

«Девчонка не пропадет там, в другой стране», — ободрил себя Супермен, которому было жаль Алис, улетающую в Бразилию, больше самого себя, которому предстояло улететь в небытие. Почему? Жить всегда труднее, чем умереть…

Сдав багаж и получив для Алиски место у окна, они сошли вниз, в бар. В баре Супермен решился выпить виски, «маленькими глоточками», «ничего страшного не случится», уговорил он себя, а девчонка, опять ставшая печальной, заказала себе джин энд тоник. Черный официант в белой куртке пошел за напитками.

— Хэй, Генри, — девчонка привстала и передвинула свой стул ближе к Генриху, — я буду очень скучать по тебе эту неделю. И я очень боюсь, — решилась она вдруг выразить свои страхи, хотя папа Супермен всегда учил ее держать свои страхи при себе, — очень боюсь за тебя… Это твое специальное задание…

— Что делать, kid, это жизнь. Иногда приходится делать и неприятные вещи, увы… Это самое последнее специальное задание в моей жизни…

— Будь осторожен. — Девчонка потерлась щекой о щеку Супермена. Она еще что-то хотела сказать, может быть, что Супермен должен все бросить и лететь сейчас с ней, с Алис, а не подчиняться решениям не видимых никому, кроме него, генералов и полковников невидимой организации… Но если мы никогда не были в Китае, то это еще не значит, что Китая нет, а одна неделя, в конце концов, не такой уж большой срок, Алис потерпит. К тому же Супермен всегда исполнял свои обещания, не обманет же он Алис сейчас. Зачем?..