Последние дни. Том 2

– Ах! – воскликнула она и вскочила. – Ребенок! Бог требовал от миссис Винчестер отдать ему призрак не покойного мужа! Мамаша Плезант ошиблась. Речь шла об умершей дочери Винчестеров! – И Кокрен увидел, что bruja из «Солвилля» перекрестилась на католический манер. – Она сама не смогла заставить себя сделать это, точно так же, как Агава не смогла отречься от призрака своего убитого сына в той пьесе Еврипида, которую пересказывал Арки.

– И она погребла вино, – дрожащим голосом сказал Пит Салливан, – но оставила потайной лаз в дымоходе, чтобы соединить этот погреб со своей спальней. Могу поспорить, что она никогда не разрешала топить ни один из каминов, связанных с этой трубой, после того как замуровала подвал.

Кокрен выпрямил палец, позволив огоньку погаснуть, и, отдав горячую зажигалку Пламтри, вернулся к стеллажу, чтобы, преодолевая нежелание, все же положить на место бутылку легендарного «Инглнук». И как только он это сделал, его руку дернуло в сторону…

И в нос ему ударил запах полыни и сухого камня в пустыне Мохаве за окраинами Лас-Вегаса, и кисловатый запах парижских улиц после дождя, и затхлости того викторианского зала, где он в галлюцинации видел Мондара в зеркале…

И его пальцы крепко сомкнулись вокруг другой бутылки… Он осторожно поднял ее и снова подошел к Пламтри. Та чиркнула зажигалкой.

Эмблема на этикетке принадлежала «Буэна Виста», старому винограднику графа Харасти в Сономе, а под эмблемой и примечанием об ограниченном тираже вина стояли дата розлива – 1860 – и одно слово «PAGADEBITI».

– Вот оно, это вино! – прошептал он. – Давайте esplitavo[35].

– Боже! – воскликнула Анжелика. – Лезть по этой трубе вверх?

В тот же миг пол содрогнулся, и Кокрен, думавший лишь о том, чтобы не уронить бутылку, рухнул на колени, прижимая ее к груди. Зажигалка в руке Пламтри погасла, и когда она вновь зажгла ее, под потолком стояли вертикальные столбы пыли. А за аркой, оставшейся за их спинами, раздавался гулкий грохот кирпичей и железок, сыпавшихся по старому дымоходу.

– Нет, – произнес глубокий мужской голос.

Зажигалка снова погасла; когда колесико опять высекло искру и подожгло газ, Кокрен подскочил от изумления, увидев в арке рослого широкоплечего мужчину. Даже в слабом зыбком свете зажигалки незнакомец выглядел более материальным, чем Кокрен и его спутники, – просто блестел, отражая свет зажигалки, его ноги крепче стояли на полу, и сам воздух, казалось, бессильно отступал от его неприступного на вид силуэта.

Человек, если это был человек, а не кто-то из духов природных стихий, был облачен, словно в тогу, в пятнистую звериную шкуру, в его длинные волосы были вплетены виноградные листья, в руке он держал посох, обвитый виноградными побегами и увенчанный сосновой шишкой.

– Я страж крови бога, – провозгласила фигура. Голос сотряс струйки пыли, висевшие в воздухе; дыхание, казалось, несло слабую музыку и запахи леса. – Вы думали, что здесь не будет охраны? Никому не взять кровь бога из скинии без моего ведома. – Он переложил посох в правую руку, и тот, замерцав в слабом свете, превратился в длинный изогнутый меч, и мышцы крепкой черной руки напряглись, чтобы удержать оружие, которое очевидно обрело новую тяжесть.

– Что еще за чертовщина! – вырвалось у Пламтри. Зажигалка плясала в ее отчаянно дрожавшей руке, и Анжелика взяла ее и снова зажгла.

– Бог, – поспешно сказал Салливан, – хочет, чтобы мы взяли это вино. Он привел нас, чтобы мы его взяли!

– Все так говорили, – ответил черный мужчина, кивая обсидиановой головой в сторону разбросанных костей и не сводя при этом взгляда с четверых пришельцев. – Вы думали, что здесь не будет охраны? Никому не взять кровь бога из скинии без моего ведома.

Когда он выдохнул, Кокрен нервно зевнул, опасаясь, как бы не лопнули барабанные перепонки, и поднял правую руку, обратив ее тыльной стороной к стражу.

– Это метка бога, которой он одарил меня, когда я подставил руку, чтобы не позволить отрезать его лозу! – Он сжал кулак. – Бог привел меня в эту комнату за эту руку полминуты назад!

– Все так говорили, – повторил высокий чернокожий мужчина, снова кивая головой.