Последние дни царской семьи

Приложение IV Письмо Н. А. Маклакова Николаю II во второй половине декабря 1916 года

Согласно предложению Вашего Превосходительства, вчера, 22 августа, мне сделанному, я воспроизвожу здесь, поскольку мне позволяет это моя память, письмо моё к Государю Императору, посланное мною в Царское Село 19-го или 20 декабря 1916 года.

Я просил Его Величество извинить меня за причиняемое письмом моим беспокойство, но высказывал ту мысль, что сложность и небывалая острота минуты обязывает всякого верноподданного высказать своему Государю всю правду положения. Я счёл своим долгом потому сказать то, что я вижу, и то, что предчувствую. Я указал, что направление занятий Государственной Думы и характер произносимых там с самого начала ноября месяца речей вконец расшатывают остатки уважения к правительственной власти и не могут не отозваться пагубно на настроении армии, читающей подробные отчёты газет о заседаниях Думы. Различные общественные организации, учреждения и группы повсеместно и открыто присоединяются к решительным постановлениям Думы. Заседания Государственного Совета, объединённого дворянства знаменательно тревожны. Наконец, обращает на себя особое внимание открытая в Москве подписка на образование фонда для стипендии имени кн. Ф. Ф. Юсупова. Всё это свидетельствует о том, что волна недовольства резко подымается и широко разливается по России, а продовольственные неурядицы, очень волнующие жизнь городов и деревни, подготовляют для общего недовольства исключительно благоприятную почву, которою не преминут воспользоваться враги существующего строя. Здесь, в столице, уже начался штурм власти, и, несомненно, признаки анархии уже показались. Они угрожают всему строю нашему, угрожают и самой династии. А без монархии, которой наша родина на протяжении долгих веков неизменно росла, крепла, ширилась и венчалась, Россия останется как купол без креста. Наступили, я убеждён в этом глубоко, решающие дни. Трудно остановить близкую беду, но, думается мне, ещё возможно. Для этого надо верить в себя, в непреклонную законность своих прав. Надо перестать правительству расслаблять себя внутренними раздорами и борьбой в своём собственном центре, тогда когда всё кругом шатается. Оно должно быть однородно и единодушно, оно должно знать, куда оно идёт, и идти неуклонно, спокойно и решительно восстанавливая разваливающийся порядок. Для успеха этого дела, мне кажется, необходимо было бы отложить возобновление занятий Думы, при настоящих условиях, на более отдалённый срок: необходимо было бы, тем временем, направить все силы власти везде по России на всяческое и быстрое упорядочение продовольственного дела, как на основную задачу данной минуты; было бы необходимо остановить и ввести в рамки закона деятельность общественных учреждений, всё смелее и ярче выступающих в открытое море чистой, широкой политики; необходимо было бы так или иначе оказать действительное влияние на деятельность тех общественных организаций, которые, составляя живую связь между тылом и фронтом и работая в области, вызывающей, по самому существу своих задач, общее сочувствие, планомерно преследуют в то же время ярко проявленные цели борьбы с властью и бесспорно обозначающиеся и уже едва скрываемые намерения изменения государственного строя. Вот и всё письмо. Думаю, что передаю его содержание очень близко к подлиннику, хотя не поручусь за их полную тождественность, так как после этого я писал ещё письмо и проект Манифеста, и в памяти не осталось отчётливых следов всех этих документов в их подробностях. Кончил я письмо извинением за смелость моего обращения и надеждой на то, что оправдает меня серьёзность положения, которое замалчивать перед Государем не позволяет мне моя преданность Ему. 23 августа 1917 года.

Ник. Маклаков.

Приложение V Совещание членов прогрессивного блока с А. Д. Протопоповым, устроенное на квартире М. В. Родзянко

19 октября 1916 года.

Присутствовали: И. И. Дмитрюков, Д. П. Капнист, П. Н. Милюков, Савич, Сверчков, Стемпковский, Чихачёв, Шингарёв, Н. Д. Крупенский, Шульгин, Б. А. Энгельгардт. По приезде Протопопов обратился с просьбой побеседовать запросто, под условием, чтобы ничто не вышло из этой комнаты. Милюков заявил на это, что пора секретов прошла и что он не может дать требуемого обещания, так как должен будет обо всём, что здесь будет происходить, доложить фракции.

А. Д. Протопопов:В таком случае я ничего не могу говорить и извиняюсь, что потревожил председателя Гос. Думы и Вас, господа. Что же произошло, что Вы не хотите беседовать по-товарищески?