Последние дни Венедикта Ерофеева

Ерофееву очень не хочется справлять свой любимый праздник Новый год дома: «Галина все испохабит своими канделябрами» и т. д. Предлагает поехать в Добрыниху к Вадиму Тихонову. Еле уговариваю: «Ведь это неудобно». Ерофеев: «На Галину мне наплевать в высшей степени, вот жалко будет только Андреевну» (Галину мать). Все-таки уговариваю его справлять Новый год на Флотской. Привожу даже елку, игрушки, свечи, подарки Гале, шампанское и т. д., и т. д. У них в гостях уже Жанна Герасимова со своим знакомым Игорем из какого-то театрального училища. Дарю ей свои бусы. Страшная скучища. Страшная духота. Беседа не вяжется. Спать легли все рано.

1988 год

1 января

Внезапное утреннее вторжение на Флотскую обожающих Веничку моих друзей Ромы и Виктора Михайлова. Галя, несмотря на их любовь и доброжелательность к Вене, в нескрываемой ярости. Ерофеев – в полной растерянности, хотя, как мне кажется, он рад их приезду.

В знак протеста за такой прием моих старых, добрых друзей, уезжаю с ними. Останавливаемся, чтобы как-то отметить Новый год, в старом, деревянном, что на Остоженке, доме Шаляпина, в котором Виктор устроился работать сторожем. В комнате, с громадным разрушенным камином, в которой не раз останавливалась Анна Ахматова, отмечаем Новый год.

Днем звоню Ерофееву. Настроение жуткое. Со всеми подробностями, скрупулезно передает все Галины обо мне отзывы.

Успокаивает меня, говорит, что без меня ему тоскливо. Что меня он очень, очень любит. Что с утра ждал моего звонка. Что думал, что поссорились навсегда.

____________

2 января

Уговаривает меня вечером встретиться на Флотской. «Носовой не будет», – сказал он. Приезжаю. Немного отметили Новый год. Успокаивает меня: «Не расстраивайся. Ведь тебя любит такой, как я».

Возвращение Галины. По телефону, в полный голос, чтобы я все слышала, обливает меня (своим подругам) грязью. У меня плохо с сердцем, но Веничка умоляет остаться. Говорит, что очень хочет где-то для нас снять квартиру, чтобы спокойно там работать. «Только немного подожди. Нам надо для этого еще получить премию за “М – П” в “Вести” у Каверина. А что касается квартиры, поможет “Тимак”. Он уже рядом с собой в центре Москвы для нас что-то подыскал».

Галя все-таки какая-то странная. Ругая меня, тут же со мною откровенничает: «Последнее время мы с Ерофеевым как чужие», «Он меня разорил. В моем доме от него только телевизор!», «Почему, почему он не умирает?», «Зачем я вышла за него замуж?» и т. д., и т. д.

И я ее еще успокаиваю…

Быть может, Вадик Тихонов и прав, что Носова Веню совсем не любит, прописала его, чтобы быть женой знаменитости, чтобы попасть в богему (тоже мне – счастье!), что ей от него только валюта нужна, и т. д., и т. д. Не знаю. Не задумывалась над этим, да и знать не хочу. Уезжаю.

____________

5 января

В одиннадцать вечера звонит мне домой Галя: «Я сделала большую глупость. Очень прошу тебя, приезжай. Иначе он убьет меня». – «Хорошо, хорошо, – говорю, – приеду. Глупо все как-то».

В тот же вечер – звонок Евгения Рейна. Приглашает прийти завтра на его поэтический вечер в Дом композиторов. Сказала, что приду с Ерофеевым, хотя не знаю – согласится ли он? Согласился.

____________

6 января

Ведет вечер поэт и близкий друг Рейна Михаил Синельников. Читает Рейн как всегда замечательно, артистично.

Встречаем Т. Щ. Она с Веней весьма фамильярна. «Ничего, ничего, – говорит он. – Она просто хочет показать своему молодому спутнику, как запросто обходится со знаменитостями».

Станислав Лён чрезмерно эмоционально критикует поэзию Рейна. Веня не согласен: «Отдельные стихи, – говорит он, – просто блистательные».

В конце вечера все знакомые Рейна приветствуют его на сцене. «И что же теперь ты с нами будешь делать?» – спрашивает Т. Щ. героя вечера с намеком на фуршет. Но Рейн увертывается, сказав, что у него предстоит встреча с каким-то шведом, которого он должен развлекать.

Веничка заметно расстроен. Он с таким трудом выбрался из дома, и теперь ему так хочется где-то тихо посидеть, расслабиться.

Выручает Лён. Со своей знакомой филологиней из Питера он ведет нас с Ерофеевым в ВТО. Берем буфет штурмом. Заказываем коньяк с шампанским. Лён удивлен, что Веня не курит. «Это девчонка заставила меня бросить», – объясняет Веня. «Зря я тебя ругал, – сказал смягчившийся от выпитого Лён, – Веня в надежных руках. И вообще, – продолжил он, – со мною, как и с Рейном, невозможно поссориться. И тебе это не удалось на поминках Губанова, как ты этого ни хотела». Но под конец вечера, уже выйдя на улицу и отрезвев, он снова стал агрессивен. Вспомнив Веничкино крещение, раздраженно изрек: «Потащила его в костел…» Сказал про нас: «Спутались».

____________

10 января

Кира Прозоровский – мой старинный друг, замечательный художник, оригинал и добрейшей души человек, будучи страстным поклонником Ерофеева, очень просит меня с ним познакомить. Пригласил в гости. Веничка дал согласие. Являемся. У Киры уже в гостях Иван Тимашов, реставратор икон, не менее обожающий Ерофеева, чем Прозоровский.