Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа

Теперь надлежало произнести приговор «на праведника, любимца, может быть, сына богов». Мысль эта все еще была слишком тяжела для римлянина. В таком случае ищут какую-нибудь опору своей совести. Пилат, к сожалению, скоро нашел ее.

У иудеев было обыкновение, превратившееся даже в закон, что если находили где-либо мертвое тело, то старейшины ближайшего города должны были над головой юницы омывать руки, говоря: «Руки наши не проливали этой крови, и глаза наши не видали убийства» (Втор. 21.6). Пилат, прожив немалое время в Иудее, знал об этом обыкновении, подобное которому было и у язычников, которые, в знак своей невиновности и для очищения от грехов, также совершали омовение. Бедный мужеством и слабый совестью, судья язычник решился всенародно обратиться к этому обряду, который, принося некоторое успокоение его совести, был полезен теперь и тем, что стоящие в отдалении иудеи, которые из-за шума не слышали слов Пилата, могли по омовению судьей рук понять, что он осуждает Иисуса Христа против воли. «Я не повинен, — воскликнул Пилат, омывая руки, — я не повинен в крови Праведника Этого! Смотрите вы! вы принуждаете меня пролить ее: вам должно будет и отвечать за нее!»

Слова эти не могли быть произнесены иначе, как с самым глубоким и горьким чувством. Это был единственный в истории случай, когда римский судья выражал с такой силой уверенность свою в невиновности осуждаемого на смерть узника. Если бы прокуратор не был сильно растроган, то одно самолюбие заставило бы его произнести приговор как можно короче, чтобы не подать вида, что его к тому принуждают. Особенно должен был Понтий сожалеть теперь и упрекать себя, если он мог отклонить осуждение Господа, когда получил предостережение от жены, и не отклонил его, потому что считал, будто в его руках еще достаточно средств для Его спасения.

Буйный народ, несмотря на ярость свою, понял, чего хотелось прокуратору и каково состояние души его; но, наущенный слепыми вождями своими, он зашел уже слишком далеко, чтобы вдруг возвратиться назад; опасение осудить невиновного, делающее столько чести язычнику, показалось маловажным для почитателей Иеговы, которым с детства внушали понятие о справедливости. Как бы желая пристыдить или ободрить малодушие прокуратора, все закричали: «Кровь Его на нас и на чадах наших!»

(Слова эти, ужасные сами по себе, представятся еще ужаснее, когда вспомним, что их нужно понимать без всякого ограничения, во всей буквальной точности; потому что иудеи, согласно учению пророков, твердо верили, что Бог за преступление родоначальников наказывает все их потомство.)

Наконец, земной судья, видя, яко ничтоже успевает, паче молва (возмущение народное) бывает, произнес смертный приговор на Судью живых и мертвых.

Приговор этот, по обыкновению римского суда, состоял из кратких слов, что такой-то за такое-то преступление осуждается на такую-то казнь.

В дополнение евангельской истории суда над Иисусом Христом не лишне заметить, что Пилат отправил впоследствии к Тиверию донесение, в котором описал жизнь Иисуса Христа, Его чудеса и святость, свой суд над Ним и причины, побудившие осудить Его на распятие. В существовании этого донесения, подлинник которого был давно утрачен, не позволяют сомневаться свидетельства Иустина Мученика и Тертуллиана, которые ссылались на него, как на несомненное доказательство, в своих апологиях к сенату и народу римскому. Тиверий, по свидетельству этих же писателей, так был поражен описанием чудес и святости Иисуса Христа, что предложил сенату включить Его в число римских богов; но сенат, неизвестно по каким причинам, на это не согласился, и Тиверий ограничился тем, что под страхом казни запретил преследование христиан.

Заметим еще, что Пилат беззаконным осуждением Иисуса Христа на смерть не избегнул опасности, которой страшился. Через четыре года после этого он был вызван в Рим на суд по доносу иудеев и, не сумев оправдаться, был заточен в Вену, где покончил с собой.

Участь другого судьи Иисусова, Ирода Антипы, была немного лучше Пилатовой. Подстрекаемый властолюбивой Иродией, он вместо тетрархии галилейской начал домогаться в Риме царской власти над всей Иудеей, желая владеть ей нераздельно, по примеру отца своего, Ирода Великого. Но это домогательство приняло такой несчастный оборот, что Антипа, вместо венца царского, сослан был в ссылку в Лион и умер в нищете.

Глава XXII: Взгляд на образ суда над Иисусом Христом