Последние гардемарины (Морской корпус)

А 10-го августа того же года его произвел в контр-адмиралы новый Главнокомандующий генерал Врангель за отличную храбрость и неизменную доблесть второго отряда судов, которого он был душою и начальником.

За блестящие операции и высадку многотысячной армии в тыл неприятелю, осаждавшему Крым, Н.Н. Машуков был награжден орденом Св. Николая Чудотворца.

К октябрю того же года молодой контр-адмирал Машуков был уже начальником штаба Командующего Черноморским Флотом и так блестяще способствовал спасению родного корпуса от красного лютого ига.

Приезжая ко мне в белый флигель, ст. лейт. Машуков удивлял и радовал меня быстрой сменой своих погон.

С наполеоновской быстротой продвигался он по службе.

Появились два просвета и три звездочки, вскоре отпали звездочки… и вот уже черный двуглавый орел украсил золотые погоны молодого, тридцатилетнего контр-адмирала.

И все это за один год жизни открытого им Морского Корпуса.

Часть ВТОРАЯ. ЖИЗНЬ МОРСКОГО КОРПУСА В СЕВАСТОПОЛЕ

«ШАХМАТНАЯ ДОСКА» МОРСКОГО КОРПУСА

«Перстами нежными, как сон…», ибо, как сон, проходят все события жизни, складываясь в памяти, как пестрый калейдоскоп, в котором цветные стеклышки, слагаясь в комбинации, создают причудливые рисунки; соединяются люди в общества в различных соотношениях друг к другу и создают калейдоскоп человеческой жизни, где люди переставляются, как цветные стеклышки, меняя взаимоотношения и свое положение и все пройденное кажется сном. – «Как сон прожила я жизнь свою», – говорить старуха мать своему сыну; а его сон только начинается. Как сон прошел год жизни Морского Корпуса на берегу Черного Моря и сложился пестрым калейдоскопом в моей памяти.

«Перстами нежными, как сон…»

Незримыми, но властными перстами подняла Судьба с земной шахматной доски некоторые фигуры и переставила их на квадраты участка Морского Корпуса в городе Севастополе.

Там они приняли живое участие в игре жизни, не ведая ни дня, ни часа, в которые незримые уста произнесут им роковые: «шах и мат» и властные пальцы выбросят с доски уже ненужные фигуры.

Так переставили персты Судьбы из Одессы – Ворожейкиных, из Симферополя – Завалишиных, из Новороссийска – Кольнеров, из Харькова – Котовских, оставили на месте Бергов, не тронули ни Воробьевых, ни Марковых.

Все эти фигуры соединились в одну большую семью: король с королевой, башни, кони, офицеры и пешки на квадратах морского участка, и разместились в шести белых флигелях корпуса, где начали свою учебно-воспитательскую деятельность.

Обер-офицеры распределялись по ротам. За год существования Морского Корпуса 1919–20 год служили и воспитывали кадет моей роты: лейтенант Галанин, ст. лейт. Иваненко, ст. лейт. ф.-Брискорн, ст. лейт. Помазкин, лейт. Куфтин, мичман Богданов, поручик Тарасов.

Служили и воспитывали гардемарин роты капитана 1-го ранга Кольнера: ст. лейт. барон Элленбоген, лейт. Глотов, ст. лейт. Запольский, кап. 2 ранга Подашевский и лейт. Галанин, командовавший ее яхтой «Забава».

Все эти офицеры в этот трудный для всей России черный год отдали свои силы, знания, опыт, чтобы вложить в душу, в сердце, и в голову этих 260 юношей и мальчиков любовь к морю, увлечение морским спортом, искреннюю привязанность к родному флоту, сознание дисциплины, строевую выправку и морское образование и сделать из них хороших кадет и гардемарин Морского Корпуса, ни в чем не уступающих старшему брату своему С. Петербургскому, 200-летнему Морскому Корпусу – Альма Матер всех офицеров Российского Императорского Флота.

И, если бы враги внутренние не разрушили великого царства, достойными и доблестными «офицерами-потомками» великих адмиралов вошли бы они на суда могучего Русского Флота.

Но с шахматной доски Русской жизни сошли короли и королевы, сошли башни, кони, сошли офицеры; красные пешки завладели доской и мудрые шахматы обратились в шашки, Российское Царство стало Совдепией.

Здесь, в белых флигелях Морского Корпуса, в Севастополе, охраняемом белым отрядом судов, под командой кап. 1 ранга Машукова, в родном Крыму, который отстаивали герои Белых армий, Корпус, его офицеры, его дамы и дети, воспитанники и служителя могли еще жить, хоть и трудной, но все же нормальной человеческой, интеллигентной жизнью.

Рано утром по трубе горниста, из нагретых за ночь кроватей выскакивали гардемарины и кадеты, умывались, надевали зеленое защитное английское обмундирование и становились во фронт перед зданием своей роты, в присутствии своих командиров и дежурного офицера, пели утреннюю молитву и шли фронтом мимо флигеля Директора, адмирала С.Н. Ворожейкина, по дорожке в сад «Голландию», где на даче Командующего Флотом была их столовая.

Госпожа фон-Брискорн – бодрая, энергичная, румяная старушка – хозяйка оглядывала столы матерински-заботливым взглядом.

По сигналу, кадеты и гердемарины садились за свои столы и пили горячий утренний чай с белым хлебом.