Последние гардемарины (Морской корпус)

В тот же день был издан приказ о назначении директора Морского Корпуса и копия этого приказа срочною почтою полетела в Севастополь контр-адмиралу С.Н. Ворожейкину; и, когда она попала ему в руки, бывший директор Морского Корпуса снова приехал на родной ему участок и начатую им великую постройку и, встреченный мною на знакомой ему пристани, вошел вновь в свою прежнюю директорскую квартиру, прошел все, пустые еще комнаты, вышел со мною на балкон с белыми колоннами.

В ту же минуту на соседней горе Братского кладбища ударил колокол пирамидального храма.

– Ваше Превосходительство, ваше возвращение в Корпус свершается под звон колоколов, – сказал я адмиралу.

Голосом полного удовлетворения и совершенной справедливости адмирал ответил: – «Да, Владимир Владимировичу вот какова судьба: я снова директор. Дай Бог, чтобы здесь жилось и работалось хорошо». – Он посмотрел добрыми, голубыми глазами на высокий крест Братского храма и розовые полные щеки его горели в золоте заходящего солнца.

Оно приветствовало директора своей прощальной улыбкой и окунулось в Черное море.

Долетел приказ о назначении директора Морского Корпуса и до Машукова и задумался он над ним глубоко. Вспомнилась далекая Одесса. Радостная, ликующая и нарядная в дни освобождения от большевиков.

Благодарная своему освободителю, она устраивает генералу Деникину торжественную встречу; праздник в честь его и вечером парадный спектакль в большом театре. Блестящий зал переполнен нарядной публикой, хрустальный люстры льют снопы радужного света на партер и переполненные ложи.

В Царской ложе сам Главнокомандующий, а рядом в соседних – его свита. Капельмейстер взмахнул палочкой, люстры погасли, зажглась рампа и медленно поднялся бархатный занавес с золотыми шнурами.

Волны могучей русской музыки полились по залу, поднимаясь по ярусам к высокому потолку. Шла опера: «Князь Игорь».

Во время первого антракта, в аван-ложе свитской ложи сидели на бархатном диване два вице-адмирала Герасимов и Ненюков, тут же находился и Н.Н. Машуков. Разговор шел о назначении директора Морского Корпуса.

– Сходите в партер, Николай Николаевичу и поищите контр-адмирала Зеленецкого и уговорите его принять пост директора, – сказали адмиралы ст. лейт. Машукову.

Он с радостью бросился в зал, где среди блестящей публики отыскал адмирала Зеленецкого и, после недолгого уговора, добился его согласия.

Вернувшись в свитскую ложу, доложил о результате пославшим его адмиралам.

Поздно ночью, по окончании оперы, проезжая на судно по иллюминованному городу, все радовался, что «его кандидат» прошел в директора, открываемого им корпуса… и вдруг теперь… такая неожиданная перемена!..

Тем же приказом Главнокомандующего от 14 октября 1919 года ст. лейт. Машуков был произведен в капитаны 2-го ранга за громадные труды, положенные им на открытие Морского Корпуса, а благодарный Флот сделал его командиром крейсера «Алмаз».

В новых погонах явился на участок Морского Корпуса молодой капитан 2-го ранга. Вошел в свою канцелярию заведывающего делами Мор. Корпуса, где писались уже списки новых гардемарин и кадет.

Втроем, директор Корпуса, Н.Н. Машуков и я – командир роты, обошли мы все работы, здания и дачу «Голландию». Работы шли полным ходом и должны были бы порадовать сердце их основателя; но капитан 2-го ранга Машуков был настроен печально в этот приезд свой. Не прошли в Корпус его кандидаты в директоры, и это так огорчило самолюбивое и гордое сердце молодого организатора, что он отказался от инспекторства и, простившись с нами, возвратился вновь на свой крейсер «Алмаз».

Прощаясь с ним на корпусной пристани, я просил Н.Н. Машукова рекомендовать хороших офицеров – воспитателями кадет вверенной мне роты.

Николай Николаевич выполнил это блестяще из любви к Корпусу и доброй памяти о своем воспитателе.

В корпус были назначены прекрасные офицеры.

Вскоре в одной из зал дворца Командующего, где я имел свидание с Машуковым, встретил я капитана 2-го ранга И.В. Кольнера – командира гардемаринской роты, только что прибывшего из Новороссийска.

Николай Николаевич познакомил меня с ним. Это был крепкий, бравый офицер, бывший преподаватель офицерского артиллерийского класса, написавший известные труды по артиллерии.

Приехав на участок Морского Корпуса, мы принялись с ним, по-братски, делить обмундирование, белье, обувь, книги, парты и всякое имущество рот, распределяя их поровну на гардемаринскую и кадетскую роты.

Каптенармусы складывали вещи в цейхгаузы, служителя расставляли парты и столы, устраивали спальни.

К пристани целый день подходили баржи, груженые имуществом Корпуса. Целые дни мы застраивали свои роты, чтобы ко дню приезда воспитанников принять их в совершенно готовые и оборудованный помещения.

Классы и спальни своей роты я украсил коллекциями фотографий из жизни флота и кадет в Петроградском Корпусе. Вокруг этих картин и фотографий были скрещенные весла, спасательные круги, якоря, канаты, тросы, анкерки, словом, все, что могло им дать понятие о службе и жизни моряков и вселить интерес к кораблю и морю.