Последние каникулы

— Ну, — директор покачал головой, — об этом я с доктором сам договорюсь. — Он помолчал, передумав что–то говорить. — Что касается ваших «левых» работ, халтурки, то я могу это опротестовать, — жестко сказал он командиру. — Выгода этих работ временная. Не зашейтесь потом на стройке!.. Закончим на этом, — решил он и встал, вышел с ними в приемную, где за столиком с машинкой теперь сидела машинистка–горбунья с ярко накрашенным ртом. Рядом с нею в пепельнице дымилась длинная сигарета. — Ты где была?

— В магазин за сигаретами ходила, — скрипучим голосом отозвалась секретарша.

— Вот, Тоня, командир и доктор студентов. — Он показал ей Вадика. Секретарша заулыбалась. — Оформи им мандаты, как в прошлом году. Это чтобы вас без разговоров совхозный транспорт подвозил, по необходимости, — пояснил директор. — Только не злоупотребляйте.

— Спасибо большое, — оглянувшись на завхоза, сказал командир. — А завхозу? Ну, ладно.

— Может быть, мне девочку сейчас посмотреть? — предложил Вадик. — У меня есть время.

— Спасибо, доктор. — Директор протянул Вадику руку. — Пошли! Тоня, я обедать. — Он кивнул недовольному чем–то командиру и, взяв Вадика за локоть, повел его в ближайший двухэтажный дом.

В трехкомнатной квартире было прохладно. К ним, затоптавшимся в прихожей, вышла пожилая женщина. Она же накрыла на стол.

— Хорошо живете, — признал Вадик, выходя из ванной и вытирая руки. — По–городскому. Наши такой же дом строить будут?

— Типовой проект, — отозвался директор, фыркая над ванной. — Хотели улучшить, но — нельзя! Пошли к столу! Нет, доктор, нехорошо отказываться. Извините, я на минутку, — пробормотал он, когда усадил Вадика. Вышел переодетый в свежую белую рубашку, закатал рукава. Села за стол девочка лет десяти, очень похожая на отца.

— Здравствуй! — обратился к ней Вадик. Она робко улыбнулась ему.

Обедали молча. Допив вкусный кисло–сладкий квас и вытерев салфеткой рот (по уверенным движениям отца, дочери и пожилой женщины Вадик понял, что в этом доме такой спокойный, чистый обед — привычка, норма), директор ласково сказал:

— Ну, дочка, давай рассказывай доктору про свою болезнь.

Выслушав жалобы и осмотрев девочку, Вадик смутился:

— Не знаю, что это такое. Надо обследовать всерьез. О многом можно подумать… Так вот, с ходу…

— Лежала она в области. — Директор поморщился. — Диагнозов и лечения написали вот сколько, а не помогает. — Он обнял девочку за плечики и потерся щекой о ее лоб. — Может быть, показать ее какому–нибудь специалисту?.. Кому? Подскажите!

— Трудно сказать. Давайте ее на кафедре моего шефа проконсультируем? Там есть очень хорошие специалисты.

— Мы–то на все согласны, — сказал директор. — В Москве, так в Москве. А примут?

Вадик написал адрес клиники и фамилию доцента, который, как он точно знал, оставался на лето в клинике.

— Записочку бы какую–нибудь написали, а? — попросил директор. — А то вот так, с улицы… Направление какое–нибудь.

— Он меня может и не вспомнить… — Вадик покраснел. — Мало ли у него нас… Но человек он хороший, не откажет.

Директор бумажку с адресом сунул за стекло серванта. Лицо у него было усталое и озабоченное.

— Что ж за болезнь такая? — вздохнул он. — Нет у меня веры в медицину, — сказал он грустно.

Вадик представил себе, как директор придет в клинику, как дежурный врач, задерганный, усталый, будет выяснять, где доцент и сможет ли он принять «самотек», и понял, что без записки ничего не получится. Тогда он написал: «Направление. На консультацию по поводу подозрения на… направляется…» И подписался: «Врач Андреев», в первый раз титулуя себя официально.

— Ладно, доктор, спасибо. Сейчас я вас подвезу… Куда? На стройку? А что вам там делать, а? — спросил он по дороге, уверенно правя прыгающим по проселку «газиком». — Ну, как устроились? Без быта и работы не будет. Поэтому хоть понемногу, а строим. Командира своего давно знаете?

— Десять дней. — Директор покосился на него.

— А вы давно здесь работаете? — спросил его Вадик.

— Пятый год. Как с целины вернулся. — Директор остановил машину, выскочил на поле, выдернул какой–то росток. В машине он бросил его под ноги, но так, чтобы не наступить. — Плохо работаем, — сказал он вдруг, уже в пути.

— Кто?

— Все. И мы и вы. Не обижаетесь? — Вадик пожал плечами. — Ваш командир у меня из головы не идет. Знаете, снял треть отряда с объекта и на «отхожий промысел» послал — раскатывать избы в соседней деревне. Деньги на кон! Ну и что? Погоды какие стоят! Сейчас объекту фундамент самое время поднимать: пойдут дожди — наплачутся ребята.

— Я в этом ничего не понимаю, — признался Вадик, держась за сиденье. Хотелось закурить, но при такой тряске и сигарету достать было трудно. — У

нас командир опытный, говорят. Разберется.

— Ну, насчет опыта неверно, — сказал директор. — Советов не слушает. Самостоятельно решать любит, это есть…

— Я его плохо знаю. — Вадик оглянулся на хмурого директора.

— А такую ответственность на себя взяли! Ну, даешь!

— Ведь только на два месяца, — напомнил ему Вадик. — Только сорок восемь суток. И потом, у меня свои права и обязанности. И я их помню.