Последние капли вина

– Да, есть там один очень большой, - ответил он. - Он прогнал другого кабана, который жил неподалеку. Я только вчера слышал, как он роет землю.

Когда мальчик ушел, Лисий повернулся ко мне. Я видел по его глазам: он считает, что дело зашло слишком далеко. Но слова застряли у него в горле, и теперь уже я рассердился на него, потому что он холодно встретил мои попытки к примирению. Итак, я сказал:

– Ты что думаешь, теперь я поверну назад, чтобы ты при случае мог это бросить мне в лицо? Если ты пришел только за этим, то пришел напрасно.

На что он ответил мне холодно:

– Прибереги свою проницательность для дела, Алексий.

Мы спешились в молчании и сели поесть - каждый со своей пищей, среди своих собак, все так же молча. Вскоре он поднял глаза и произнес:

– Раз уж мы взялись за мужское дело, то, может, будем делать его как мужи, а не как дети?

Он сказал мне, что нужно сделать, коротко и ясно, как отдавал приказы в поле. Потом взял на поводок суку, которую использовал для поиска следов, и, оставив остальных собак и лошадей с рабом, направился к зарослям. Я двинулся следом.

После яркого солнца лес казался темным и густым. Лучи проникали между ветвей и ложились на землю золотыми монетами; влажная черная земля пахла прелым дубовым листом. Скоро нам стал попадаться кабаний помет и следы. На вид они были очень крупные. Я украдкой глянул на Лисия, но его лицо мне ничего не сказало, вид у него сейчас был точно такой, как на войне.

Вскоре мы вышли к дубу, кора на котором была изборождена и сорвана кабаньими клыками. Собака натягивала поводок и ворчала, шерсть у нее на загривке встала дыбом. Впереди темнела густая чащоба, из которой выходили следы.

– Это его тропа, - сказал Лисий. - Обложим ее сетями.

Мы отвели ищейку и привязали вместе с остальными собаками, а потом перегородили тропу перед кабаньей лежкой сетями, привязав их к прочным кольям и деревьям. Чуть дальше за чащобой была крутая скала, и на ней, в безопасном месте, мы поставили раба с запасом камней, чтобы помешал вепрю вырваться на ту сторону. Потом приготовили копья.

– Стой в готовности, - сказал Лисий, - и ни на миг не своди глаз с чащи. Кабаны быстры.

Теперь мы привели собак, которые уже заходились лаем, учуяв ненавистный дух, и спустили их в чащу. Лисий встал справа от сетей, я слева. На правильно организованной охоте вы увидите на этих местах по четыре-пять человек с копьями, а позади них - еще по нескольку с дротиками для метания; чтобы возместить недостаток в числе, мы подошли ближе. По нашему сигналу раб начал кричать и швырять камни. И тогда между двумя черными кустами я увидел вепря.

"Не так уж он велик, оказывается", - подумал я.

Он стоял в окружении надрывающихся собак, опустив голову, клыки выделялись желтым на черной щетинистой морде. Маленькие глазки казались круглыми, и я сразу понял, что он вовсе не собирается вслепую кидаться в сеть. Это был старый хитрый зверь. Мы с Лисием стояли на местах, выставив копья вперед и вниз, твердо держа их правой рукой и направляя левой. И вот Флегон, самый крупный из псов Лисия, кинулся вперед. Голова вепря взметнулась один раз, Флегон, дрыгая лапами, взлетел в воздух, упал - и застыл неподвижно. Только теперь, когда видел на земле дохлого пса, а на другой стороне сети - замершего с копьем Лисия, я наконец пришел в себя и опомнился. Его собаки лучше моих; они будут сражаться со зверем, как он их обучил, и он это знал. И тогда я крикнул вепрю, чтобы заставить его взглянуть на меня, и шагнул к нему. Лисий сразу закричал тоже, громче меня. Но вепрь увидел меня первого. И прежде чем я успел подумать: "Идет!", он уже напоролся на мое копье.

Никогда раньше я не знал, что означает сила. Полыхая красными глазами, он напирал на меня, визжа и упираясь копытами в попытках насадить себя дальше на копье и добраться до меня. Весу в нем, кажется, было больше, чем во мне. Я сцепил зубы и налег на древко; несколько мгновений, которые показались мне часами, смотрел я вдоль копья на его клыки и сморщенную морду. И вдруг он с быстротой молнии отпрянул назад и крутнулся вбок. Копье, как живое, вырвалось у меня из рук и повернулось.

Я был изумлен и захвачен врасплох, вдруг стало тихо, все застыло, казалось, я без труда могу снова схватиться за копье. Но тут, очень вовремя, до меня донесся крик Лисия:

– Ложись! Падай!

Привыкнув повиноваться ему в бою, я бросился наземь вслепую; потом вспомнил, зачем это нужно, и вцепился в корни и какие-то кустики под собой, чтобы закрепиться намертво. Клыки вепря загнуты кверху; ему обязательно надо поддеть противника снизу, чтобы рвануть ими.