Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»

— Мы это установили. У нас была совершенно точная информация. Все это передали в центр. Мы были удивлены, что они не сообщили арабам... Может, не поверили источнику информации. Может, не досмотрели... А, может, так и было задумано...

То, что произошло, свидетельствовало о том, что агенты Андропова были так же обмануты, как и все остальные.

Оказалось, что Израиль знал о готовящемся нападении и не дожидаясь, когда его атакуют — первым нанес удар.

Такого поворота событий в ведомстве Андропова не ожидали, а уж исход войны оказался совсем неожиданным. И это был огромный просчет КГБ. Спасло Андропова только то, что он вступил в управление всего за две недели до начала войны, 19 мая 1967 года. Провал был катастрофическим и потому, что нанес удар по престижу Советского Союза на международной арене, и по последствиям, которые он вызвал внутри страны. Андропов надолго запомнит эти шесть дней в июне 1967 года. И не простит Израилю, что они, эти шесть дней, чуть было не стоили ему его карьеры.

Первые сообщения о ходе боев, опубликованные советской прессой, вызвали растерянность среди советских евреев. Годами молчавшие, казалось бы, давно утерявшие всякую связь с Израилем, они вдруг всколыхнулись, почувствовав, что, как и в той войне с Гитлером, так и теперь, речь идет о выживании, о том, быть или не быть еврейской нации и еврейскому государству.

Зато потом, когда через вой и грохот глушения прорвалось: Войска генерала Узи Наркиса вошли в Старый город Иерусалима,— ликованию не было предела. Советские евреи восприняли это как свою победу. С этого времени они начинают борьбу за исход в Израиль. Для ведомства Андропова такой результат победы израильтян явился полной неожиданностью. Тот факт, что оно не сумело предвидеть этого, свидетельствовал о незнании им тех глубинных процессов, которые нельзя ни увидеть, ни подслушать.

Когда-то средневековый еврейский философ Саадия Гаон заметил, что „человек не может осуществить никаких действий, если только он сам не придет к заключению о необходимости совершить их, т. к. невозможно действовать, если не обладать свободной волей или не проявить свою свободную волю”. Если не все принимавшие решение покинуть страну, где, возможно, веками жили их предки, осознавали это, то они действовали в соответствии со словами мудрого философа.

Восстанавливалась прерванная годами молчания и страха связь с теми, кто за много десятилетий до того открыл дорогу в Палестину. Это было как бы продолжением все того же исхода, который начался в конце прошлого века. Тогда царское правительство отъезду евреев не препятствовало. Его ничуть не беспокоило высказанное венским журналистом Теодором Герцелем в его книге „Еврейское государство” утверждение о том, что „евреи будут иметь свое государство... Пора уже нам, наконец, жить как свободные граждане в своей собственной стране”.

Если раскрыть вышедший на заре века Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона, то можно узнать, что сионизм — это „общественное движение среди евреев, направленное на возрождение национального существования в Палестине”. Но вот это-то и не нравится молодому человеку с редкой рыжеватой бородкой. Картавя и подкрепляя слова экспансивными жестами, он объясняет, что в этом таится угроза пролетарской солидарности и интернационализму. Спустя пять дней после опубликования декларации Бальфура, учреждавшей „еврейский национальный очаг” в Палестине, тот же человек провозглашает в Петрограде создание социалистического государства. По его мнению, теперь еврейский вопрос был решен раз и навсегда. И потому с сионизмом следовало покончить.

Чека отдается приказ, руководителей Центрального Сионистского бюро в Петербурге арестовывают и закрывают центральный орган сионистов „Хронику еврейской жизни”. То же происходит в Москве и других городах.

Те, кто радостными демонстрациями встретил декларацию Баль-Фура, вспоминают теперь, что возглавивший советское правительство человек еще в 1903 году объявил идею еврейской национальности „реакционной”, и что другой человек, говорящий с сильным грузинским акцентом и ставший комиссаром по делам национальностей, в своей статье „Национальный вопрос и социал-демократия” утверждал, что „ассимиляция евреев неизбежна”.

Минуло несколько десятилетий, и сторонникам таких взглядов Ленина и Сталина вновь пришлось отстаивать их. Они явно растеряны. Количество желающих эмигрировать растет.

И вот зимой 1973 года появляется книга ’’Сионизм: теория и практика”. В ней авторы, ссылаясь на опубликованную за сто сорок лет до того статью Маркса по ’’Еврейскому вопросу’’ пишут: ’’...еврейский вопрос может окончательно разрешить только социалистическая революция, которая обеспечит всем неимущим освобождение от нищеты и капиталистической эксплуатации”.

Сообщив нам это, авторы не объясняют, почему же они повторяют эти слова Маркса спустя пятьдесят пять лет после так называемой социалистической революции. Если бы они решились на объяснения, то им пришлось бы признать, что социалистическая революция не уничтожила антисемитизм.