Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»

Когда-то Алексея Косыгина считали восходящей звездой. В 39-м году, когда ему исполнилось всего тридцать пять лет, Сталин назначил его наркомом текстильной промышленности. Через год он уже был заместителем председателя Совнаркома СССР и председателем совнаркома РСФСР. С 1948 года он — член Политбюро. Не удивительно, что его прочили в преемники Хрущеву. Однако свержение Хрущева привело к образованию триумвирата, из которого Брежнев вначале удалил Подгорного, а затем ограничил и деятельность самого Косыгина, который, оставшись на посту Председателя Совета Министров, полностью устранился от партийных дел. Его сухое, с кислой улыбкой, наводившее скуку лицо стало олицетворением образа советского бюрократа. В октябре 1980 года впервые на памяти моего поколения произошла добровольная отставка члена Политбюро. Выйдя из него, А. Косыгин также освободил место Председателя Совета Министров. Этим немедленно воспользовался Брежнев, тут же назначивший на этот пост представителя днепропетровской мафии - Николая Тихонова. Но кому достанется освободившееся кресло в Политбюро? Если брежневцы и пытались протянуть своего кандидата, то из этого у них ничего не вышло. Они потерпели поражение. 22 октября 1980 года о новом члене Политбюро узнала страна. С газетных страниц, смотрело крупное лицо рано полысевшего молодого человека. Сорокадевятилетний Михаил Горбачев поднялся еще на одну ступеньку, прибавив к званию секретаря ЦК и звание члена Политбюро.

Судя по дальнейшим его успехам, Горбачев йе стоит в стороне от борьбы за власть, которая по мере одряхления Брежнева принимает все более острые формы. Для него ведь не было секретом,что оба претендента на мантию генсека серьезно больны. В этот момент главное — не сделать неверного движения. Удержать занятые позиции на ближних к кабинету генсека подступах. Опять надо было проявить умение балансировать.

Не вызвать подозрений слишком явным проявлением своих намерений у группы Брежнева и в то же время сохранить тесные связи с Андроповым и стоящим за ним КГБ.

Может показаться, что происходившее тогда было борьбой партии и тайной полиции за власть над страной. Но это не так. И тайная полиция, и партия давно срослись. Партия проникла во все поры тайной полиции, руководила ею и пристально следила за тем, чтобы она не вышла из-под контроля.

То, что, казалось бы, всемогущий КГБ боялся прикоснуться к брежневской и прочим мафиям, лучшее доказательство. Андроповский КГБ боролся не с партией. Он стремился вырвать рычаги власти у брежневской клики. Поставить своих. Подменить закоснелую партократию своими людьми. Это была борьба сторонников одного претендента на титул генсека с приверженцами другого. Андропов и не думал отказываться от услуг партийной машины. Он намерен был совершить партийный переворот. Захватить центр власти. Он знал, что построенная по принципу ленинского демократического централизма партия послушно последует за тем, кто отдает команды из центра. Это был все тот же ленинский план захвата ключевых позиций. Только на сей раз речь шла не о почте и телеграфе, как в октябре 17-го года, а о самом ЦК.

Нет никакого сомнения, что через некоторое время в стране образовалась бы андроповская мафия, потому что иначе, как основываясь на системе патронажа, при наличии одной партии править невозможно.

Однако и в 1980 году фронтальная атака опасна. Двумя годами раньше он уже пытался совершить обходной маневр. „Правда” вынуждена была напечатать несколько писем о том, что происходит в медуновской вотчине. В результате? Медунову ничего, а редактор получил выговор. Андропов приказал повторить атаку в журнале „Человек и закон”. Опять он ничего не добился. Редактора журнала Семанова просто выгнали с работы.

Наконец, в обороне противника появляется первая трещина.

В магазине, что находится на углу улицы Горького и Тверского бульвара, напротив знаменитого гастронома Елисеева, когда-то стояли деревянные судки с отливавшей перламутром зернистой и паюсной икрой, свежими крупными шариками красной. Все это исчезло давно из Елисеевского и из специально предназначенного для продажи рыбных продуктов „Океана”. Была там когда-то сельдь, но и ее с годами становилось все меньше и меньше. Когда же появлялись банки с надписью „Сельдь”, они шли нарасхват. Так было и в тот день в 1979 году, когда некий гражданин, заполучив вожделенную банку, придя домой, открыл ее и обнаружил то, что явилось бы для любого другого весьма

приятным сюрпризом. В банке с надписью „Селедка” была черная икра. Случайно или так было задумано, но купивший эту банку оказался сотрудником одного учреждения, которое проявило довольно-таки повышенный интерес к икре под именем селедка. Обнаруженная в „Океане” нить помогла распутать целый клубок. Вначале она повела к берегам Каспия. Вскоре выяснилось, что капитаны нескольких рыболовных судов поставляют добытую икру в особый цех астраханского комбината. Здесь ее принимает специально выделенная для этого группа рабочих, которая затем расфасовывает ее в трехкилограммовые банки с надписью „Сельдь”.