Последние парень и девушка на Земле

– Серьезно, я хочу, чтобы это была наша лучшая ночь втроем. Что-то такое, что мы запомним навсегда.

Так что мы заказали три порции жареной картошки, гамбургер, две тарелки кусочков куриной грудки, жаренных во фритюре, три кока-колы и три пломбира.

– Смотрите, что еще у нас есть из выпивки, – сказала Элиза, сделав по телефону заказ. Открыв мини-бар, она достала оттуда две бутылки шампанского.

– Вот это да! – восхитилась я.

– Я подружилась с одним барменом из лобби-бара, и он разрешил мне заказать в номер две бутылки шампанского, но записал их в счет как стейки.

Удивившись такой его любезности, я спросила ее, почему он согласился, но Элиза все объяснила:

– Раньше он тоже жил в Эбердине.

Мы открыли шампанское. И вечер превратился в вечеринку, как когда-то, когда нам всем было по двенадцать лет. Мы снова были беспечны, несерьезны и дурашливы. И к тому же пьяны.

Минут двадцать спустя в дверь постучали. Мы быстро залезли в постель.

– Мы влипли, – прошептала Морган. – Стопудово, кто-то наябедничал управляющему!

– Что ты, дурочка! – сказала я. – Это просто принесли еду, которую мы заказали.

Снова раздался стук.

Морган сказала:

– Открой дверь ты, Кили! На тот случай, если это все-таки управляющий!

Я все еще была в купальнике и гостиничном халате:

– Почему именно я?

Тем временем Морган пыталась развязать пояс моего халата, чтобы стал виден купальник.

– Потому что ты храбрая. Иди, будь душкой и вытащи нас из этого дерьма!

– Я не хочу!

Элиза резко крикнула:

– Да кто-нибудь, откройте же эту чертову дверь!

Всего мгновение назад она улыбалась и веселилась, теперь же она явно была раздражена. Это сразу же заметили и Морган, и я.

Я попыталась вновь развеселить Морган. Я неторопливо, словно прогуливаясь, двинулась к двери. Морган несмело рассмеялась, Элиза же нет.

Я открыла дверь и высунула в коридор ногу, словно танцовщица в канкане. Морган плюхнулась на кровать рядом с Элизой и ткнула ее локтем в бок. Но Элиза так и не засмеялась. Вместо этого она смахнула с глаз слезы.

– Э-э… привет, – послышался неуверенный робкий голос из-за двери. – Я принес ваш заказ.

Это был юный официант, доставляющий еду и напитки в номера. Он явно нервничал. Я сказала:

– Для Элизы это особая ночь, ночь дружбы. Она переезжает во Флориду, и нам будет ужасно ее не хватать.

Элиза сухо рассмеялась:

– Сомневаюсь, что меня будет не хватать тебе, Кили.

Юноша покраснел. Я не понимала, что я сделала не так, но Элиза была в ярости. И к тому же пьяна.

Мы все трое замолчали и сидели так, пока официант не закатил в номер белую тележку, не снял серебряные колпаки со всех наших подносов и картинным жестом не открыл для каждой из нас по стеклянной бутылке кока-колы и не разлил ее по бокалам, наполненным колотым льдом.

Он священнодействовал медленно, казалось, на каждый жест у него уходит целая вечность, но я страшно не хотела, чтобы он ушел. Я знала: как только он закроет за собой дверь, все пойдет к чертям. Так и случилось. Сразу после того, как дверь щелкнула и закрылась.

– Могу я выложить тебе все, что я о тебе думаю? – прошипела Элиза.

Я кивнула, но только потому, что другого выхода у меня не было.

– Я думаю, с твоей стороны было довольно подло ничего не говорить мне о том, чем занимается твой отец. Вместо того чтобы узнать это от тебя, мне приходилось слышать от других, что он пытается в одиночку спасти Эбердин. Ах да, один раз ты все-таки проговорилась и заговорила при мне о вашем митинге, и потом было видно, что тебя мучает совесть.

– Элиза, перестань.

– Если бы ты предупредила меня заблаговременно, если бы мы знали, что Эбердин, возможно, будет спасен, мой дядя так легко не уговорил бы нас переехать во Флориду. Мы могли бы подождать. Мы могли бы построить здесь новый дом. – Элиза посмотрела на Морган, по щеке ее скатилась слеза.

Мне было больно сознавать, что за всем этим стоит. Дело было не в том, что я ничего ей не сказала, а в том, что она теряла Морган.

– Элиза, я понятия не имела, что то, что делает мой отец, может принести хоть какой-то результат! А кроме того, я ничего не хотела тебе говорить, чтобы не расстроить тебя еще больше. – Это была чистая правда. – И потом. Если мой отец все-таки сумеет разрушить план губернатора затопить Эбердин, может быть, твоя семья найдет способ остаться. – Я откинула голову назад и посмотрела на потолок.

– Кили, ты же сама понимаешь, что этого уже никогда не будет! – раздраженно махнула рукой Элиза. – Зачем ты мне вообще это говоришь? – Затем она добавила: – Похоже, тебя даже нисколько не печалит, что я уезжаю.

– Какой бред!

– Да неужели? Потому что ты так сегодня веселилась, зная, что завтра меня уже здесь не будет.

– Я пыталась развеселить тебя!

– Я не хочу веселиться, ясно? – Элиза бросилась на кровать и зарыдала. – А ты заставила меня почувствовать, что из-за моего настроения со мной что-то не так. Как будто я на своей собственной вечеринке веду себя как какая-то избалованная тварь.