Последние парень и девушка на Земле

– Я никогда и помыслить не могла, что буду с тобой, – сказала я. – Твое внимание заставило меня почувствовать себя сильнее, лучше. Но… – Улыбка Джесси вдруг начала увядать, и это разбивало мне сердце, но я заставила себя продолжить: – Но мне не нужен кто-то, с кем я смогу только приятно проводить время.

– Значит, такой человек тебе не нужен?

Я покачала головой:

– Нет. Ведь иногда мне будет грустно.

– Ну, тогда я точно буду знать, как тебя развеселить.

– У тебя не всегда получится меня развеселить.

– Я не понимаю тебя. В первый же вечер ты сказала, что любишь меня, а теперь ты вдруг не хочешь быть со мной! Потому что ты хочешь, чтобы иногда тебе было грустно? Так? – Джесси сказал это так, будто ничего не понимал, но я знаю – ему было все понятно. Потому что никто никогда не выглядел грустнее, чем он в этот момент.

Я не знала, как ему все объяснить, потому что в это мгновение я впервые начала осознавать правду: я нуждалась в Джесси, чтобы заделать трещину, появившуюся в моих отношениях с Морган, я нуждалась в Джесси, потому что не хотела даже представить себе жизни без Эбердина. Но у меня больше не было Морган, да и Эбердин был уже потерян. Так что теперь Джесси значил для меня уже отнюдь не столько, сколько значил прежде.

– Прости меня, – вздохнула я.

Джесси моргнул:

– Вот это да! – Он медленно выдохнул. – Не хочу показаться тебе дебилом, но я ни секунды не думал, что ты меня отвергнешь. – Он немного посмеялся, расстегнул несколько пуговиц на рубашке и обмахнул воротничком разгоряченную шею. – Это же не означает, что я дебил, верно?

– Нет, Джесси, не означает.

– Я тебе не верю, но, чтобы потрафить своему самолюбию, сделаю вид, что все-таки верю.

– Когда уезжает твоя семья? – спросила я с улыбкой.

– Через несколько часов. – Джесси засунул руки в карманы. – А ты с отцом?

– Точно не знаю. Я вроде как жду, когда он скажет.

– Будь другом, напиши мне, когда будешь выезжать, чтобы я знал, что с тобой все хорошо. – Джесси меня обнял.

И в том, как крепко парень меня стиснул, было что-то такое, что подсказало мне, что он не только грустит, но и испытывает облегчение. Потому что Джесси оставался Джесси. Так что я даже не удивилась, когда, прежде чем отпустить меня, он качнул меня сначала назад, потом вперед, пока медленная песня, звучавшая из его телефона, не дошла до выводимого на саксофоне крещендо. Тогда он крутанул меня, а потом откинул назад, и мы оба засмеялись.

Было хорошо, что Джесси в этот момент снова прибегнул к шутке. Так действительно все получилось легко. И это подтвердило правильность моего решения отказаться от Джесси, потому что внезапно мне перестало нравиться только то, что легко.

Глава 37. Понедельник, 30 мая

ГОВОРИТ СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ. Сообщается о значительных затоплениях в графстве Эбердин. Жителям рекомендовано незамедлительно найти безопасное укрытие. Оставайтесь на нашей частоте для прослушивания дальнейших оповещений.

Я отправила Ливаю сообщение: «Привет, твой отец дома?»

«Нет, в здании мэрии все время проходит какая-то дребедень. Пресс-конференции и т. п. Они превратили его в командный центр. А что? Куда ты уходила? Ты в безопасности? А еще ты оставила в моей машине этого сатанинского кота, и он все время на меня шипит».

Я не ответила ни на один из вопросов Ливая. Я сразу пошла к нему домой.

Ливай открыл дверь; на нем были клетчатые пижамные брюки и футболка полицейской академии. Наверное, он только что принял душ, потому что от него так приятно пахло.

Парень проводил меня в дом, и я удивилась, заметив, что здесь почти ничего еще не упаковано. Но конечно же отец Ливая будет уезжать одним из последних. Он будет руководить до тех пор, пока не уедут все жители.

– Прости, что бросила тебя сегодня, – улыбнулась я.

– Не бери в голову. Мне следовало этого ожидать. Но серьезно – чей это кот? Он здорово оцарапал мне руку.

Я на секунду затаила дыхание, не зная что сказать.

– Ты хороший парень, Ливай, – наконец нашла я слова. – Я знаю, что иногда веду себя как идиотка, но ты же знаешь, что ты мне небезразличен, верно? Я просто хотела удостовериться, что ты это знаешь, прежде чем я уеду.

– Ты в порядке?

Я покачала головой:

– Нет.

Ливай подошел ко мне и коснулся моих волос:

– Кили.

Я еще никогда не слышала, чтобы мое имя произносили так нежно. Разве что еще в тот раз, когда Ливай застал меня в коридоре. Сейчас я чувствовала, что от него исходит то же самое, что исходило тогда, только в миллион раз сильнее. Теплота, забота. Утешение. Он видел меня тогда, когда я была очень расстроена, очень уязвима. И он отнесся к этому как к чему-то естественному, это не раздражало его, не пугало.

Ливай медленно отвел взгляд, и его щеки порозовели.

– Ты смотришь на меня так, как будто хочешь меня поцеловать.